Скандинавские сказания о богах и героях
Шрифт:
– Ты ошибаешься, Атли, или смеешься над нами, - возразил Гуннар.
– О какой неприязни ты говоришь, когда мы с тобой дважды родственники? Ты забыл, что я муж твоей покойной сестры, а ты женат на Гудрун?
– Да, да, ты прав, мы родственники, - согласился гунн все так же добродушно и ласково.
– И я повторяю, что рад приветствовать вас у себя, хотя за тобой небольшой долг, Гуннар, за тобой и за Хогни.
– Что это за долг, Атли?
– спросил Гуннар, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.
Атли быстро
– Вот уже больше года, как Брунхильд умерла, Гуннар, сказал он, садясь на свой трон и движением руки приглашая Гьюкингов приблизиться, - умерла по твоей вине, а ты до сих пор не прислал мне выкупа за ее смерть.
– Брунхильд сама пронзила себе грудь мечом Сигурда, - отвечал молодой король.
– Я виноват лишь в том, что не успел удержать ее руку. Если же ты думаешь иначе, то разве моя сестра, которую я отдал тебе в жены, не стоит твоей?
– Как я могу порочить ту, которая родила мне сына, опять улыбнулся Атли.
– Я благодарю тебя за жену, шурин, но ты и тут обманул меня, и обманул жестоко. У Сигурда было много золота, почему же Гудрун привезла с собой только одно кольцо?
– Золото Сигурда досталось мне и моему брату, - спокойно промолвил Гуннар.
– Сестра сама отдала его нам.
– Она сама отдала его вам?
– насмешливо переспросил гунн.
– Сама или не сама, но это золото останется у нас, - резко ответил старший Гьюкинг, упрямо сдвигая брови.
Полуприкрытые глаза Атли вдруг раскрылись и с нескрываемой угрозой уставились на братьев.
– Ты ошибаешься, Гуннар, - медленно проговорил он.
– Это золото не останется у вас, или вы сами навсегда останетесь у меня.
– Не пугай нас, Атли, - смело вмешался в разговор Хогни, опуская руку на меч, - и не забывай, что мы твои гости.
Вождь гуннов резким движением головы откинул со лба длинную седую прядь своих жестких, как грива, волос и приподнялся, словно готовясь к прыжку. Увидев это, Гудрун оттолкнула в сторону Гуннара и Хогни и бросилась перед ним на колени.
– Прости их, супруг мой, - умоляющим голосом промолвила она.
– Прости ради сына, которого я тебе родила. Не нарушай законов гостеприимства и позволь им уехать.
– Я не должен нарушать законов гостеприимства? Я должен позволить им уехать?
– прошипел Атли, задыхаясь от злобы. Нет, Гудрун, нет! Ради золота они сделали тебя нищей, ради золота они убили Сигурда, величайшего и благороднейшего из всех богатырей, какие когда-либо рождались на земле, ради золота они забыли клятву, которую ему дали, ну, а я ради золота забуду о том, что они мои гости. Взять их! Заточить их в темницу!
– обратился он к своим воинам.
– Может быть, тогда они станут сговорчивее.
Хогни в ответ только рассмеялся и выхватил из ножен меч. Гуннар последовал его примеру, и двое гуннов сейчас же пали мертвыми. Остальные со всех
– Не убивать, взять их живыми!
– кричал Атли, стоя во весь рост на своем троне.
Прижавшись спиной друг к другу, Гуннар и Хогни рубились так яростно, что гуннские воины не могли к ним приблизиться. На шум боя в замок ворвались дружинники Гьюкингов; за ними по пятам устремились новые отряды гуннов, и через несколько минут весь зал был залит кровью и завален телами убитых.
Надев на голову первый попавшийся шлем и подняв меч одного из павших, Гудрун тоже кинулась на помощь братьям. Ей удалось убить трех гуннов, и среди них - младшего брата Атли, но вскоре она была обезоружена и по приказу мужа отведена в свою спальню, где, уткнув голову в подушку, с судорожно стиснутыми зубами и тяжело бьющимся сердцем долго молча прислушивалась к доносившемуся до нее звону оружия и стонам умирающих.
Весь день и всю ночь до самого утра сражались Гьюкинги, подтверждая свою боевую славу, однако их удары становились все слабее и слабее, а число их защитников все меньше и меньше, и, когда взошло солнце, они оба уже лежали связанными в одной из комнат замка.
– Ты знаешь, что я не боюсь смерти, Гуннар, - сказал Хогни, с трудом поворачивая к брату свою покрытую запекшейся кровью голову.
– Но не глупо ли умирать ради каких-то сокровищ, которые все равно не достанутся ни нам, ни нашим женам? Открой гунну, где их найти, и я верю, что он нас отпустит. Подумай о Глаумвор и Костберре и о том, что их ждет, когда Атли захватит нашу страну.
– Молчи, Хогни!
– сердито ответил молодой король.
– Мне легче тысячу раз умереть и пережить гибель всех родных, чем отдать это золото в чужие руки. Я уже жалею о том, что и ты знаешь, где оно находится.
Хогни вздохнул и отвернулся, не замечая, что на лице старшего Гьюкинга вдруг появилась мрачная улыбка.
К вечеру Гуннара вновь привели к вождю гуннов.
– Ну как, сам ли ты отдашь золото Сигурда, или мне придется разорить из-за него всю твою страну?
– спросил его Атли.
– Золото спрятано, шурин, и спрятано так, что его тебе не найти, - отвечал Гуннар, - но я готов сказать, где оно, если ты исполнишь мою просьбу.
– Я обещаю тебе это, - наклонил голову Атли.
– Пусть принесут мне сюда сердце Хогни, - опустив глаза, промолвил Гуннар.
– Я не хочу, чтобы мой брат остался в живых и потом обвинял меня в трусости.
Атли почти с испугом посмотрел на него.
– Как, ты желаешь смерти Хогни?
– произнес он недоверчиво.
– Да!
– твердо сказал Гуннар.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, - согласился гунн и, подозвав к себе одного из слуг, шепнул что-то ему на ухо.
Слуга, поклонившись, вышел и через полчаса вернулся назад, неся на золотом подносе еще теплое и не утратившее жизни сердце.