Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 2

Маодэн Ло

– Что уж теперь, придется смириться со своей ошибкой! – вздохнул господин Ван.

– Да это и не люди, и не черти, не воевать же с ними. Как быть?

– Вступим в битву, а там посмотрим.

Главнокомандующий отдал приказ, и отряды изготовилось к бою. Три дня подряд один за другим терпели поражение юцзи Хуан Добродетельный, командир правого авангарда Лю Инь и даже Чжан Бо по прозвищу Волчий Клык. Первые двое при звуке колокольцев тотчас попадали с коней и были схвачены. А Чжан Бо, едва услыхав этот звук, стеганул коня и галопом помчался назад, аж шлем потерял.

Саньбао совсем было впал в уныние, и тогда вице-адмирал Ван посоветовал ему обратиться к Государеву советнику. Тот прибыл.

– Так-так, от этаких дел

запросто не отмахнешься! – пробормотал он вслух, а про себя подумал: «Недаром вчера ночью я видел небесное знамение – появление крупноголовой звезды. Не иначе как на кораблях появится добрый молодец, кой и подвиг совершит, и награду получит. Да только как узнать, что за звезда такая? [29] » Он погрузился в глубокую задумчивость, после чего, наконец, попросил у Саньбао верительную табличку в форме стрелы. Получив ее, тут же передал ординарцу и повелел запросить военный лагерь: коли найдется воин, понимающий голоса птиц, пусть не мешкая явится в ставку вместе со стрелой.

29

В традиционной китайской астрологии было двадцать восемь зодиакальных созвездий (по семь на каждый сектор неба, соответствующий стране света), и судьба человека определялась тем, под какой звездой он родился.

Долго ли, коротко ли, явился молодец, назвался Ван Мином, сообщил, что служил гвардейцем в отряде лейб-гвардии в Нанкине, а ныне находится в подчинении командира авангардной эскадры. Государев советник взглянул и порадовался – воин высок ростом, ладный, луноликий, вид внушительный, как говорится, зоб ласточки, шея тигра, глаза сверкают – не иначе спустившийся на землю дух той самой звезды. Спросил, знаком ли ему язык птиц. Ван Мин ответил:

– Не сочтите за хвастовство, но с древности до наших дней всего и было нас двое, коим сие ведомо. В прошлом – ученик Конфуция Гунъе Чан, а нынче – я, смиренный.

И он поведал историю, связанную с Гунъе Чаном.

Однажды тот сидел и болтал на досуге с другим учеником Конфуция. Внезапно послышалось чириканье птицы. Гунъе сказал, что пойдет поймает барана, и они смогут полакомиться мясом. И правда, вскоре он вернулся с жирным барашком, коим оба вволю насытились. Гунъе заявил, будто бы это птица начирикала ему: «Гунъе Чан, Гунъе Чан, на южном склоне бродит баран. Коли мясца отведать готов, не откажусь я от потрохов». Но потрохов она так и не получила, посему затаила обиду и решила проучить обманщика. В другой раз она прочирикала: «Гунъе Чан, Гунъе Чан, на северном склоне бродит баран. Коли мясца отведать готов, не откажусь я от потрохов». Гунъе, предвкушая лакомый кусок, помчался туда, барана не нашел, зато увидел труп человека. Он собрался сбежать, но люди обвинили его в убийстве, обратились в суд, и Гунъе приговорили к трем годам тюрьмы. Ван Мин похвастался, что разбирается в голосах птиц лучше Гунъе Чана, на что Государев советник заметил:

– Слов недостаточно, докажи на деле. Нам требуются два фениксовых яйца – одно женское, другое мужское. Ежели ты с птицами договоришься и добудешь яйца, ждет тебя великая награда. Отправляйся поскорей!

Ван Мин про себя струхнул: «Феникс всем птицам голова, его яйца и так-то трудно раздобыть. А тут еще нужно одно женское, другое мужское». А вслух заявил:

– Фениксов-то я знаю, да боюсь, яйца так вот враз раздобыть не смогу. Прошу почтеннейшего продлить срок на несколько дней.

– Дело неотложное – какие могут быть отсрочки? – не соглашался Государев советник.

– Да здесь, может, и фениксы не водятся!

– Ты что, не видел название заставы «Фениксово гнездовье»?

– А вдруг я провалю важное поручение?

– Ну, коли не сумеешь добыть яйца феникса, принеси хотя бы яйца аиста.

Ван Мин решил, что так-то оно легче, бодро ответил «Есть!», поспешно поклонился и вышел. Расправив плечи, он двинулся в путь семимильными шагами. Распрямился, словно вылезший из воды водяной дракон,

заторопился, как тигр, возвращающийся в горы. Отмахал несколько ли и увидел высокую гору. Подойдя вплотную, разглядел у подножья каменную стелу с надписью «Фениксово гнездовье». Обрадованно глянул вверх – диво дивное! На гребне горы красовалось дерево, но какое-то странное – ствол широченный, эдак три-пять чи в обхвате, само высотой в несколько десятков чжан, тянется вверх, словно пика, устремленная в небо. Зонтиком раскинулась густая крона, на верхушке вроде и в самом деле гнездо. Ван Мин задумался: «Дерево столь необычное, и гнездо правильной формы. Похоже, и вправду фениксово. Но фениксы вьют гнезда только в краях изобилия, а значит, там могут быть не только яйца, но и какие-никакие сокровища. Добраться туда не просто, но что делать – с одной стороны, приказ Государева советника, а с другой – судьба у меня такая. Придется залезть на гору и обшарить гнездо. А уж ежели там пусто, что-нибудь еще придумаю».

Он поспешно стянул верхнюю теплую кофту, сбросил башмаки, вскарабкался на гору, крепко обхватил ствол руками, собрался с силами и подтянулся к самой кроне. Там и вправду оказалось гнездо, но птиц он не обнаружил, посему не был уверен, что там водятся именно фениксы. Да и яиц не оказалось, зря силы потратил.

Пока Ван Мин карабкался, у него занемели руки-ноги, и он уселся на ветку отдохнуть. И тут его поразило исходящее из гнезда сияние. Он подумал, что его излучает какая-то драгоценность, и решил разворошить гнездо. Туда-сюда шебуршит-разгребает, всё вверх дном перевернул, и тут вдруг углядел тонкий спиралевидный стебелек «карандашной травы» – короткий, не более двух чи длиной, из таких делают фитили для лампы. Да так хорошо светится! Взял он его в руки, тянет туда-сюда, пытается разорвать, а стебелек только прочнее становится. «Смахивает на мятлик у нас в Нанкине, подойдет шлем подвязывать», – подумал Ван Мин. Взял да и повязал себе на голову. И с того момента всё пошло шиворот-навыворот.

В это время под деревом какой-то дровосек рубил хворост. Ему привиделось, что вроде на дереве кто-то сидит, однако как-то странно: то появляется, то исчезает. Дровосек удивился: «Ствол дерева совершенно голый, как можно по нему вскарабкаться? Я и раньше слыхивал, что на Фениксовой горе можно увидеть небожителей. Нынче, видать, мне улыбнулась судьба! Наверняка какой-то праведник посетил наш мир. Как упустить такой случай?!» Он положил топор, четырежды поклонился в пояс и возопил:

– Не знаю, что за святой там на дереве, но прошу, покажись и дай наставление мне, неразумному!

Ван Мин видел, как дровосек кладет поклоны, и решил, что это какой-то безумец, однако, услыхав его слова, понял, что тот принял его за святого. И, не выпуская стебелек из рук, крикнул в ответ, что он вовсе не небожитель. А дровосек заладил:

– Святой, отчего не желаешь явить свой лик и наставить меня?

Тогда Ван Мин спрятал травинку, и дровосек радостно возопил, что ему привалило счастье узреть святого. Тут-то Ван Мин и призадумался: «Я беру травинку, и дровосек кричит, что не видит меня, прячу ее, и он вопит, что узрел меня. Не иначе как это проделки стебелька. Надобно проверить». Он вдругорядь поднял и опустил травинку, и опять дровосек сначала кричал, что не видит его, а потом – что видит. Ван Мин уверился, что он держит в руках бесценный талисман: «Эдакая трава-невидимка». У него созрел хитрый план выдать себя за небожителя, и он рявкнул:

– О чем взываешь ты, земное существо?

– Хотелось бы узнать ваше имя, святой господин, – донеслось снизу.

– Ты не знаешь меня, а ведь я бессмертный святой небесных сфер. Нынче я спустился на вашу прекрасную гору завершить одно небольшое дельце.

– Какое-такое дельце? – заинтересовался дровосек.

Ван Мин постарался извлечь из сей ситуации наибольшую выгоду:

– Мне позарез надобно раздобыть пару фениксовых яиц в дар Нефритовому императору ко дню Персикового пира.