Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
— Не стал. Просто сказку знаю.
— В таком случае ты еще и в курсе того, что сила твоя именно в воде: пока дурень не напоил, висел на цепях как миленький, — Ворон мотнул головой, отчего черные волосы рассыпались по плечам. — К слову, Моревна — еще не все. Макошь тебя тоже недолюбливает, но только в правянской ипостаси: она судьбу плетет, а ты ей неподвластен, потому как нет смерти, и судьбы тоже нет. Однако она понимает, что без хозяина все в совсем рухнет да развалится, и потому мне недавно помогла.
Олег
— Тебя искали одновременно и я, и моры. В результате ты сам нашел меня, а моры все равно вышли на твой след.
— Как мне удалось победить?
Ворон усмехнулся и посмотрел раздраженно и вместе с тем одобрительно:
— Просто ты развеял собственный страх, а потом — слуг Моревны.
Олег с удовольствием поверил бы, вот только чувствовал, что от следующих тварей, которых пошлет по его душу некая воплощенная смерть, уже не избавится верой в собственные силы. Рассказываемое странно четко ложилось на его память: словно он повторял когда-то уже заученный материал перед экзаменом. И вместе с этим он по-прежнему оставался собой: Олег Трипетов, студент дневного отделения одного из престижнейших вузов страны, окончивший школу с золотой медалью, никуда не делся. Просто он внезапно стал осознавать себя еще и очень древним существом, которого не иначе как за злодейства лишили памяти, а теперь возжелали если не уничтожить, то посадить в самый глубокий подвал на двенадцать цепей да под семь замков.
— И чего ожидать дальше, Ворон?
— Ничего, — тот глубоко вздохнул и снова поморщился. — Все ходы сделаны, а карты мечены. Теперь лишь от тебя зависит, хочешь ли ты возродиться окончательно, или прожить человеческую жизнь.
— Но ты останешься со мной в любом случае? — отчего-то этот вопрос вдруг показался особенно важным. — Ты ведь мой фамильяр, — пояснил Олег, почему-то устыдившись.
— Я не это слово! — Ворон фыркнул и отвернулся, обидевшись.
— А кто?
— Вестник. И с тобой нахожусь столько, сколько сам сочту нужным. Тебя за все, что сотворил, исклевать следовало бы. Но как клевать беспамятного?
«Видно, никак», — усмехнулся Олег, прекрасно понимая, что озвучивать эту мысль не нужно. Он предпочел спросить другое:
— И если я выберу неправильно, улетишь куда подальше?
— Улечу, — его лицо стало задумчивым и немного печальным. — Можно сказать и так. Порождения Моревны ядовиты, и только ты неподвластен их гибельному прикосновению.
Олег вздрогнул.
— Но ты ведь
— И она сохранила меня от старости и естественного умирания. Однако бессмертие и неуязвимость — вещи разные, ты сам не раз убеждался в этом. Я вечная вещая птица, которая не умирает, но которую вполне возможно убить.
Олег стиснул кулаки и проклял все на свете, а вместе с этим и себя, и это существо. Зачем было лезть, если знал, чем это обернется?
— А ты справился бы без моего вмешательства? — Ворон склонил голову к плечу и посмотрел очень внимательно.
— Но ведь все поправимо? Противоядие существует?
Ворон тяжело вздохнул и провел ладонью по векам, словно пытаясь стереть усталость с лица.
— На самом деле — нет, не бывает противоядия от смерти, — сказал он наконец и, прежде чем Олег впал в самую настоящую панику, прибавил: — И да, все обратимо при условии верного выбора.
Вот и пойми теперь правильно. Впрочем, именно понять Олег и не пытался: он знал в точности, что необходимо делать.
— Значит, идем искать мертвую и живую воду, — просто сказал он.
Ворон в ответ только языком цокнул.
Сказать просто, а вот куда именно идти, Олег не знал или не помнил, а Ворон отмалчивался, хотя во многих (если не во всех) сказках только и делал, что мотался за этой самой водой.
— Там, где сейчас источник находится, не особенно полетаешь, — ответил он на прямой вопрос. — Да и не могу я, если ты забыл.
— Значит, найду сам, — буркнул Олег и пошел собираться.
— Посохи с собой не бери, железных башмаков не тащи. Все равно не пригодятся, — напутствовал Ворон.
Олег, в общем-то, и не собирался. Чего такого необходимого можно взять в поход за тем, что всегда считалось несуществующим? На глаза попался черный чемодан, с которым родители обычно катались на курорты, и Олег чуть не расхохотался. Так и представилась картина: он с этаким багажом, застывший на краю болота перед избушкой на курьих ножках.
Вспомнив, что Баба Яга живет в соседней квартире, Олег устыдился, наскоро переоделся, вытащил из наплечной сумки все студенческое (всегда полагал, что экономика — это не его) и запихнул в нее еще одну рубашку и джинсы. Ничего больше не влезло. На ноги надел две пары носков (все же видение о болоте никак не хотело отпускать) и старые, зато несравнимо более удобные, чем обычная городская обувь, «говнодавы». На футболку надел водолазку, на водолазку — джинсовку, на джинсовку едва не напялил свитер, но вовремя припомнил загадку про капусту. Когда в этаком виде вернулся на кухню, Ворон, которого все привычнее удавалось прозывать именно так (тем более имя действительно существовало до принятия христианства), иронично приподнял бровь.