Сказ о Владе-Вороне

Кузнецова Светлана Владимировна

— Я это, — вздохнув, пробормотал Олег. — Вот… ключи дома оставил.

— Ась?.. — соседка на пару секунд замолчала, словно прислушиваясь, молчал и Олег. — Так это другое дело, — дверь открылась окончательно, явив сгорбленную, неопрятно одетую старуху лет, вероятно, под сто.

Есть люди, которые и в молодости смотрятся старыми: то ли в чертах лиц какая-то немощь, то ли скрытые болезни. Мать утверждала, что даже когда сама бегала с бантиками и красненьким ранцем в первый класс, Янга Яновна уже выглядела

такой, какой привык видеть ее Олег. Впрочем, мать соседку терпеть не могла, даже вздыхала вначале, как же ее сыночек будет жить в дедушкиной квартире совсем один. Они с отцом переехали в загородный дом, а у Олега был институт, в который он наотрез отказался мотаться, тратя на дорогу ежедневно часа по три. И даже разговоры «мы квартиру сдадим, а плата вся твоя будет» и «дом у нас большой, с двумя отдельными входами, мы за тобой и смотреть не станем» не возымели действия. Олег никогда еще не чувствовал себя настолько счастливым, пока не остался один в квартире.

— Разве то беда? Сейчас-сейчас, — соседка загремела большущей связкой ключей, отыскивая нужный.

— Янга Яновна, у вас что, весь подъезд запасные ключи хранит? — не удержался от вопроса Олег.

— Бери выше. Дом, — усмехнулась та. Замок щелкнул и открылся. — Вот. Заходи в свои хоромы.

Олег поблагодарил, готовясь уже юркнуть в квартиру, обрадованный тем, что ворон вел себя смирно и соседка ничего не заметила, да не тут-то было.

— А это кто? — спросила она, подслеповато щурясь.

В этот момент ворон высунулся из-под рукава, но вопреки ожиданиям не закричал и не попробовал вырваться, а только склонил голову набок, изучающе рассматривая старуху.

— Птичку завел? Так давно пора! А то живешь как перст, одиноко, — неожиданно обрадовалась Янга Яновна. Другая точно начала бы охать да ахать, а она — нет, даже не поворчала для проформы — мол, каркать птичка будет и шуму прибавится. — А ты все ж таки отыскал, — неожиданно обратилась она к ворону.

Ввалился к себе Олег очень удивленный и, наверное, только сейчас понявший, чего же такого натворил. По урокам биологии, которые ни шатко ни валко преподавали им в школе, кажется в классе восьмом, он помнил только то, что вороны вроде как всеядны. На основании сказок, которые тоже знал не ахти как, и песни «Черный ворон» считал этих птиц падальщиками, а в какой-то книжке явно фэнтезийного содержания говорилось, будто они едят свежее мясо и зерно. А хуже всего — Олег понятия не имел, как лечить то ли перебитое, то ли вообще сломанное крыло.

В аптечке отыскалась перекись водорода, зеленка, йод, бинт, пара упаковок анальгина и четыре таблетки активированного угля. Был бы ворон человеком, Олег поделился бы обезболивающим, но давать его птице опасался.

В самый разгар раздумий прозвенел звонок входной двери, и Олег поплелся смотреть, кого черт принес. Архаичная темная сила притащила все ту же Янгу Яновну с маленькой кастрюлькой с отварным мясом в руках.

— Вот, — заявила она

безапелляционно и сунула посудину Олегу, — а то ты, небось, и кормить его не знаешь чем именно.

Олег кивнул в знак благодарности и решился поинтересоваться:

— Янга Яновна, а вы птиц лечить не умеете случайно?

В следующую секунду его отодвинули в сторону, старуха прошла в квартиру, ничего не говоря по поводу организованного в ней бардака и пыли, а потом заохала над «бедненькой маленькой птичкой». Причем слово «маленькая» поразило Олега сильнее всего прочего сюра.

Ворон, к тому времени благополучно выбравшийся из-под куртки, вышагивал по столу, немилосердно царапая когтями полировку, и подволакивал крыло. В обстановке комнаты он казался еще больше, и Олег решил звать его не птицей, а Птицем.

— Ты пока угощение в тарелку положи. Лучше в глубокую, — распорядилась соседка. Олегу не осталось ничего другого, как идти на кухню.

Следующие пару минут он отыскивал чистую миску; не найдя — разбирался с завалом в раковине, а потом размышлял над тем, почему он, студент-третьекурсник двадцати трех лет от роду, получая стипендию и подрабатывая фрилансом, питается кое-как, а соседка-пенсионерка не только покупает мясо, но и приносит угостить им абсолютно постороннего Птица.

Потом он услышал резкий вскрик ворона и сам не понял, как оказался в комнате.

И ворон, и Янга Яновна посмотрели на него недоуменно. Птиц, правда, слегка приободренно. На его крыле теперь красовалось что-то вроде шины, и глаза блестели веселее. На мясо он взглянул и вовсе благосклонно и, каркнув, поцарапал по столу когтистой лапой.

«Придется купить скатерть, — обреченно подумал Олег, — а то отец приедет, увидит и уши надерет, а шею намылит».

— Ты тарелочку-то поставь, — посоветовала Янга Яновна, — а я пойду кастрюльку заберу, пора мне. Ворон у тебя почти ручной, береги его. Вестник твой, опять же. Содержать найдешь где?

— Угу, — Олег кивнул. — Клетка. От попугая осталась.

— А не маловата ли будет? — засомневалась соседка.

— У нас когда-то ара жил, так что, думаю, в самый раз.

— Ну хорошо, раз так, — и она ушла, а Олег поставил тарелку на стол.

Ворон, услышав про клетку, нахохлился; однако, попробовав мясо, сменил гнев на милость. Ел он, можно сказать, интеллигентно, если не аристократично: зажимал кусок в лапе и клевал. Временами поглядывал так, словно Олег хотел утащить угощение из-под клюва, и тот, смирившись, пошел искать клетку.

Она обнаружилась в старом шкафу, заставленная так, что он едва все не проклял, пока нашел и вытащил. Однако главное было налицо: по размеру она Птицу вполне подходила. Ворон окинул клетку задумчивым взглядом, а потом посмотрел на Олега, словно на последнего предателя.