Сказ о Владе-Вороне

Кузнецова Светлана Владимировна

Могуч и силен волхв княжий, многое ведал и предчувствовал, еще больше мог. Захотел бы, добил. Только не веяло от него сейчас никакой враждебностью. Пожалуй, Влад был даже благодарен ему: и за то, что пришел, и за случившееся во время праздника совершеннолетия. Ведь именно Златоуст направил его к Кощею и подтолкнул к пониманию собственной сути.

— Это хорошо, — одобрил Златоуст. — У царя Навского свое владение имеется, пределы, которые беречь требуется, и враги, о каких забывать не следует. Не должен он отвлекаться на Явь во времена

невзгоды великой. Ну а мы здесь знания сохраним и совсем уж погани развернуться не позволим.

— Кощей говорил, дух русский сильнее окажется, сам извратит-перевернет дрянь иноземную. Будут потомки и далее Сварога и Рода чествовать, пусть и ходить в чужеродного бога храмы.

— Быть по сему, — откликнулся Златоуст. — Ты сам-то как, Влад-Ворон?

— Жить буду, хотя князь надеется, что недолго, — ответил Влад, усмехнувшись невесело. — Да и Забава теперь на то уповает.

— Да уж, девку дурную ты знатно против себя настроил, сильнее только Моревна невзлюбила Кощея. О том, как ты выгнал ее, нынче терем гудит, словно улей пчелиный.

— Не мог я иначе.

— А по-другому действительно никак: сердцу не прикажешь и насильно мил не будешь.

Задумались. Помолчали. Каждый о своем размышлял, а потом Златоуст в окно взглянул, с лавки поднялся и сказал:

— Идем, Влад-Ворон, самое время.

Влад удивился, однако подробностей выспрашивать не стал, направился вслед за волхвом: сначала до двери, затем за нее. На полу вповалку лежали стражники и храпели так, что странно было, почему сюда не сбежалось полтерема.

Челядинец один нашелся — выскочил из-за угла, когда Влад и Златоуст аккурат к нему подошли, — рот разинул, заорать собрался. Волхв оказался проворнее: кошель распустил, щепотку трав сушеных достал и мужику в лицо бросил. Тотчас покачнулся тот и осел у стены. И пары ударов сердца не прошло — раздался храп богатырский.

— До утренней зорьки проспит, — сказал Златоуст, — а опосля ничего помнить не будет, даже зачем сюда шел.

Влад кивнул.

— Я из Киева вывести тебя не сумею, из терема только, — предупредил волхв.

— Мне большего и не нужно.

— Ну да, ну да, — пофыркал тот.

Больше им никто не встретился. Златоуст дверь отворил в ночь глухую, пожелал удачи, а Влад на прощание отдал ему черное перышко и наказал:

— Коли случится беда, брось его в огонь или в воду, да хоть просто перед собой, не жалея. Я тотчас прибуду: помогу, чем сумею.

— Неужели действительно угадал суть твою вторую, Влад-Ворон? — спросил лукаво Златоуст.

— Догадался, волхв, — ответил ему Влад.

— Так разве

летают дневные птицы по ночам?

— Не поминай лихом, — сказал Влад и вышел.

Тотчас, как под небом звездным очутился, прыгнул в него птицею. Ветер с хлопком в крылья черные ударил, ввысь кинул, и хоть и ждал Влад какой-нибудь подлости в последний момент — так и не дождался.

…Думал он сразу в Навь лететь, но, видно, не рассчитал сил. Странное что-то с небом творилось, а с землей — не меньше. Никогда он, будучи птицей, стороны света не забывал, а сейчас мутилось все в голове: куда именно летит, сказать не смог бы. Верх и низ местами не путал — уже хлеб.

Для начала решил он подальше от людей улететь, затем неожиданно над большой водой очутился, испугался, поднялся чуть ли не к самой Прави и обратно к земле спустился, и так удачно, что сразу оказался в знакомых краях: над полем заснеженным. Недалече от него лес заповедный стоял и призывно шевелил ветвями. В него Влад и устремился, на всякий случай только перед собой глядя и ни о чем, кроме как передохнуть на ветке какого-нибудь дубка, не думая.

Добрался благополучно; выдохнул, лишь намертво вцепившись в кору когтями. Все казалось, хмарь какая-то по лесу идет. Хорошо хоть, зла от нее не ощущалось — одна морока. Заприметил Влад с высокой ветки змейку ручейка говорливого, а в камнях — родник, крылья раскинул и спрыгнул, на землю уже человеком опустился. Голова кругом пошла, ноги в коленях подломились.

— Сильно же меня по голове ударили, — проговорил Влад, к воде наклоняясь.

Студеная, чуть ли не зубы сводящая, дарила она успокоение. Холода же предзимнего на поляне совсем не ощущалось, кое-где под снегом проглядывала зеленая трава. Пил он долго. Потом, как сел и осмотрелся вокруг, показалось, стволы на шаг сдвинулись.

— И как теперь быть, если лететь не получится?

— Так всем сейчас несладко, — ответил Леший, возникая рядышком. — Эх, парень, умные на чужих ошибках учатся, а тебе, видать, на роду написано на своих учиться, — и захихикал над собственной шуткой.

Влад только вздохнул и головой покачал. Ну обозвал Леший его дураком, так ведь не впервые. Хотя вот именно сейчас было обидно, а перед глазами при каждом воспоминании возникала Забава вместе с князем, и от того аж передергивало.

— Впредь мне наука, дедушка.

— Говорил же: не ходи в Киев, — укорил Леший.

— А я и не собирался, — огрызнулся Влад. — И знаешь, дедушка, даже хорошо, что именно так вышло: сжег я все мосты единым махом. Не хочу более никаких дел иметь ни с князем Владимиром, ни с домочадцами его, ни с людьми вообще!

— А придется, — хмыкнул Леший. — Чай, Кощей не учил, не предупреждал, чем стоит и не стоит отдариваться?

— Ни о чем таком он не говорил.