Сказ про Игната-Хитрого Солдата
Шрифт:
– Лапша!
– пискнула от печки Стёпка.
– Ого, какая отгадчица растёт!
– удивился Игнат, покрутил ус и спросил: - А ну-ка, честной народ, второй оборот. Загадка старая, для малых деток. Пробил стенку - увидел серебро, пробил серебро - увидел золото. Что сие?
– Знаю, да не скажу, - пискнула Стёпка.
– Яйцо!
– Ну и ну!
– развёл руками Игнат.
– Смекалиста!
– Вся в меня пошла, - гордо заявил дед Данилка.
– Уж сколько я этих загадок ей перезагадывал - не счесть. Она их, как орешки, щёлкает.
– Удивил нас загадками!
– махнула
– У нас исстари в каждой избе свои загадки придумывали... В других краях припевки, пляски, а наши, болотные, всегда загадками славились...
– Как они мне помогали...
– вспомнил Игнат и отложил ложку.
– Бывало, перед сражением сидим, ждём команды. Тихо. Каждый о своём думает. А я начинаю загадки загадывать. И сразу веселее всем, думы уходят, страха у молодых солдат меньше становится...
– Что ж, Игнатушка, ты за-столько годов не выслужил у царя с царицей ничего?
– спросила Ульяна.
– Промашку, бабушка, дал, - очень серьёзно ответил Игнат, - один раз вместо "ура" закричал "караул"! Вот и попал в немилость!
– Да ну тебя!
– отмахнулась Ульяна.
– Не шуткуй.
Голову в целости назад принёс - что тебе ещё надобно?
– сказал дед.
– А кафтан солдатский?
– улыбнулся Игнат, и одна бровь его изогнулась дугой.
– Поспорили однажды Солнце и Мороз с Ветром - кто сильнее? "Вот, говорит Солнце, - стоит Солдат на часах. Кто из нас заставит его кафтан снять, тот и сильнее". Согласились. Первому выпало Морозу силу свою доказывать. Такого он холоду нагнал, даже Солнце с Ветром зубами застучали, в ознобе задрожали. Сколько было на земле людей - все попрятались. Кто не успел - сосулькой стал ледяной... А Солдат на часах стоит, его никакой мороз не берёт - потому на нём кафтан солдатский. Отступил Мороз. Ветер за Солдата взялся. Крыши с домов посрывал. Орудия с позиции сдул, унёс, как перышки куриные. Реки вспять потекли, а кафтан не сдувается, только крепче, плотнее к Солдату прижимается. Отступил и Ветер. "Ну, теперь мой черёд", молвило Солнце. Как начало жарить да парить - похуже, чем этим летом. Медведи в лесах шкуры посрывали с себя - вот какое пекло было. А Солдату хоть бы что. И порешили тогда Солнце, Мороз и Ветер - кафтан солдатский сильнее их... Вот как дело было, а вы кафтан мой за богатство не считаете!
– Ты, Игнатушка, не серчай, - вздохнула Ульяна, - я ж от сердца спрашиваю. Двадцать пять лет, видано ли дело, землю топтал и сапоги без подмёток выслужил.
– Истинно, бабушка, истинно, - откладывая ложку и отдуваясь, сказал Игнат.
– У меня в кармане, как в барабане, пусто. Да я не кручинюсь. Руки зудят, работать хотят. Надоело мушкеты да ружья таскать, порох переводить, раны перевязывать. Поработать бы на поле да на вольной воле. Солдаты землю мирную любят...
– А князь своё добро - превыше всего, - мрачно вставил Василий.
– Ефимку-сборщика, пока вы в баньке парились, батогами до полусмерти избили на княжеском дворе, - гневно произнёс Демид.
– Вот, Игнатик, дела-то какие!
– молвил дед Данилка.
– Ефиму, соседу нашему, приказал князь Ночной с нас собрать все подати сразу. Среди
– А Ефим что мог поделать? Князь да Спирька-Чёрт назначили его сборщиком - и весь сказ, - молвила Ульяна.
– Податей Ефимка не собрал, под батоги попал.
В избе наступила тишина.
– Кого-то теперь заставят подати собирать?
– вздохнул дед Данилка. Найдёт князь пса вроде Дурынды. А то и сам Спирька возьмётся... Худо будет, ох и худо...
– Наши коровы да бараны на острове живут, посреди болота, доверительно сказал Игнату Василий.
– Чего нам Спирьки бояться? Будь он сам сатана - не сыщет.
– У Василисы-вдовы корова в лесу спрятана, за старым скитом, продолжал Демид, - у Егора - животина возле большой берлоги, а стадо - за Волчьей падью. Хоть полк солдат пусть присылает князь, ничего не найти.
– Наши деды да прадеды, сказывают, так от татар своё добро прятали, мрачно произнесла бабка Ульяна.
– Не думала я, не гадала, что и мне придётся до такого времени дожить... Где ж это видано?
– Пошто ты, Игнат, кровососа и душегуба Спирьку-Чёрта нынче ночью пожалел, живьём из рук выпустил?
– спросил вдруг Демид.
– Пусть бы князь с ним расправился, как с Ефимом, батогами...
– Отцепись, Демидка!
– стукнула клюкой по полу Ульяна.
– Дал Игнатушка промашку - в другой раз умнее будет. Не в Спирьке суть. А в отце Парамоне. Он князю главный советчик.
– Издали наш поп некрасив, зато поближе - ещё хуже!
– улыбнулся Демид, и его озорная борода поползла вбок.
– А уж как он пиявки князю ставит посмотреть любо-дорого! И всё вздыхает:
"Ах, мне бы на небеса... Там пожить по-райски..."
– Вот бы Парамону поскорее на небесах очутиться - всем бы стало легче, - произнёс дед Данилка.
– Но он-то ловок, хитёр! О небесной жизни языком чешет-мелет, а с земной расставаться не желает... Охоч поп до зелья хмельного - другого такого охотника во всей округе не сыскать. Любит выпить, особенно на дармовщину. У меня с ним один раз такой случай вышел...
Но какой у деда вышел случай, Игнат так и не узнал: в избу влетела Стёпка и сказала, что по улице едет возок со Спирькой-Чёртом и Парамоном.
– И Дурында с ними - верхом!
– звонко закончила Стёпка и снова убежала.
Игнат повернулся к оконцу, но сквозь старую, потрескавшуюся слюду ничего нельзя было разобрать.
– К нам, верно, едут-скачут, - молвил дед Даиилка.
– Опять что-то Чёрт надумал!
– Известно что, - покачала головой Ульяна, - беду новую...
Демид и Василий вышли из избы.
– Врага встречают за околицей, - сказал Игнат, вставая с лавки.
Он потянулся было рукой к висящему в углу своему зелёному солдатскому кафтану, но передумал и, как был - босой, в чистой холщовой рубахе, шагнул к порогу.
Слегка прихрамывая, он вышел на улицу, где уже стояли Демид и Василий. Стёпка удобно устроилась на плетне.
Дед Данилка и Ульяна показались на пороге избы в тот момент, когда возок, запряжённый двумя лошадьми, остановился возле Демида и Василия. Дурында верхом на чалом коне сопровождал братьев.