Сказание о блэквимах. Тайна металлмонстра
Шрифт:
– Спасибо, Рая! – радостно отозвался Валентин.
Рая Золотова приобрела для блэквима-пса футболку с рысью, а когда мальчишка надел обновку, посоветовала им с Паулем посетить бювет с минеральной водой. Ребята одобрили её идею: не прошло пятнадцати минут, как они осушили по стаканчику лечебной воды и выпили по кислородному коктейлю. Блэквим пауков достал из кармана шорт фотоаппарат и решил запечатлеть эту непривычную для них прогулку по курортному городку. Перекусив запеканкой с компотом из сухофруктов в местной столовой – уже на накопления Пауля, они втроем отправились гулять на центральную площадь.
Глава 3.
Даже когда весь мир пытался убедить меня, что я цыплёнок, в душе я ощущала себя бесстрашной птицей. Вольной орлицей, которой подрезали крылья. Одно слово – Свелл – стало ключом, освободившим меня от кандалов беспомощности. Пусть я по-прежнему могла лишь ходить по земле, но навсегда оставила роль источника проблем и неудач. Во мне воспряли силы вести других вперёд, а не только следовать за ними.
Виталик и Тристан были удивлены, но мой порыв, как ободряющий поток, вернул им веру в собственные силы. Я повязала феньку дружбы Железняку на левое запястье, а он пообещал, что не отчается, найдёт способ исцелить парализованную руку и однажды даст мне пять. Избрав первой целью розыск Сластика – блэквима сахара, забравшего у нас путеводитель, каждый взял свою ношу. Мы втроём зашагали к трамвайной остановке, чтобы по рельсам добраться до центра на своих двоих.
Я страдала от голода и жажды, но понимала: моим спутникам ничуть не лучше. Поэтому притворилась, будто бы не голодна, и позволила мальчишкам доесть остатки вчерашнего пряника и допить воду, сохранившуюся на дне фляги Тристана. Я ни о чём не жалела: друзьям силы нужны были больше, чем мне.
Едва вокзал остался позади, повеяло холодом. Подошва моих джинсовых слипонов примёрзла к асфальту, покрывшись тонким, но небывало прочным слоем льда. Студёная влага проникла в обувь и тут же застыла, не давая и шанса разуться. Такая же неприятность постигла сандалии Железняка и кеды Ярилова.
Виталик попытался нас освободить, но его пламя бесславно гасло, не успевая приблизиться ко вражескому льду. И это при втором уровне блэквимической силы, с которым блэквим огня худо-бедно, но сумел противостоять почти пробудившемуся древнему монстру. Потому даже мне, не чувствовавшей деммы, несложно было определить: хозяин этого льда могущественнее самого блэквима-дракона! По крайней мере, с тем уровнем блэквимической энергии, который стал доступен дракону после того, как тот захватил контроль над телом Ильи.
– На вашем месте я бы не стал сопротивляться, – раздался уверенный бас. Нам дорогу преградил высокий парень в кроваво-алой толстовке, бордовых спортивных штанах и кроссовках. На голову незнакомца был надет капюшон, глаза скрывали стёкла солнцезащитных очков, но ничто не мешало рассмотреть курносый нос и веснушки. – Сейчас вы мне не соперники. Неужели ты до сих пор этого не осознал, Виталий?
Ярилов побледнел, вспоминая, как этот блэквим застал его врасплох. Виталик приобрёл в кассе билеты на поезд и занял очередь в привокзальном киоске, чтобы купить нам по пирожку с капустой и бутылке минералки. Перед Яриловым было три человека: кривая старушка с полными торбами, хмурый мужчина в круглых очках, державший в жилистой руке кожаный портфель, и миловидная девушка с розовым чемоданчиком на колёсиках. Виталик честно прождал своей очереди, достал из кошелька монеты и обратился к продавщице:
– Можно мне… – начал он,
– Эй! Ты чего? – возмущённо сказал Виталик, дёрнув невежу за плечо.
Верзила обернулся и, окинув Ярилова холодным и надменным взглядом, щёлкнул пальцами. Виталика окружило пламя, неистовое, непокорное, переливающееся всеми цветами радуги. Пламя то обретало образ женщины-воительницы с длинными кудрявыми волосами, то обращалось могучим драконом, то становилось гордым львом с пылающей гривой. Опалив Ярилову воротник рубашки, чужой огонь принял форму двери. Виталик опомниться не успел, как его вместе с Верзилой затянуло в эту дверь, и они очутились в другом измерении, созданном деммой врага.
Ярилов с трудом удержал равновесие, ощутив под ногами застывшую лаву. Он стоял на узком мосту над бассейном-бездной, где бурлила, вскипая, вода. Враг отнял у него мешочек с деньгами, а наши билеты на поезд в тот же миг обратил в пепел.
– Ты напросился! – гаркнул Виталик, нахмурившись; в его глазах загорелось рыжее пламя. Мальчик сосредоточился и, концентрируя мощный поток деммы в руках, призвал багровый меч с огненным львом на рукояти.
Враг безмолвно опустился на мост из застывшей лавы в метре от него. Он покрыл ладонь правой руки ледяной перчаткой, нагнал Виталика в один прыжок и, не давая опомниться, всадил кулак в пылающий клинок. Хвалёный меч Ярилова распался вдребезги, словно был сделан из стекла, и погас. Виталик больше не мог использовать силу: оставшейся деммы едва хватило, чтобы устоять на ногах.
Враждебный блэквим был беспощаден – он растопил перчатку силой мысли и сомкнул пальцы рук: Виталик увяз в ледяной клетке по плечи. Верзиле этого было мало, он плюнул на руки, ледяная клетка Ярилова заполнилась до краёв холодной водой.
Виталик промок, словно курица, он весь продрог. Враг взглянул на него свысока и разжал пальцы: клетка растаяла, вода полилась в бездну, а Ярилов рухнул на колени. Он был бессилен, как младенец, перед мощью противника. Все испытания, которые Виталик преодолел, и способности, что обрёл, – всё было ничтожным. Ему нужен был наставник, блэквим, который помог бы стать сильнее. Но время поджимало, его не хватало ни на поиск учителя, ни на тренировки. Виталик должен был спасти друга и вернуться на турнир. Он не знал, что делать дальше, но не хотел нас расстраивать.
Теперь же, столкнувшись с тем опасным блэквимом во второй раз, Виталик мог лишь сжимать кулаки от злости, понимая, что не в силах помощь ни себе, ни друзьям. Железняк не сводил с врага настороженных янтарно-жёлтых глаз. Я скрестила руки на груди и обратилась к незнакомцу в алой толстовке:
– Эй, мистер непобедимый! Если всё так, чего напал исподтишка?
– Это ты… – внезапно голос верзилы стал тише, в каждом произнесённом им звуке ощущалась дрожь. – Совсем малышка. Как непривычно видеть тебя такой… – он уставился на меня: его лицо было таким, словно он увидел призрака.
Солнечные очки скатились верзиле на нос, и я смогла рассмотреть выразительные глаза: зелёные, как листья винограда. В их глубинах необъяснимая радость смешалась с необъятной печалью. По щекам этого минуту назад самоуверенного монстра покатились самые настоящие слёзы. Впрочем, он быстро опомнился, вздохнул и, вернув хладнокровие, поправил солнечные очки.
– Ярилов ничего тебе не рассказал и не передал свиток? – продолжил он, на сей раз сурово.
Я смотрела на него квадратными глазами.