Сказание о граде Ново-Китеже(изд.1970)
Шрифт:
– Берестяная книга! – удивленно сказал капитан. – Вот чудо! Правда, слышал я, будто в одном таежном селе в церкви были берестяные книги. Узнали об этом музейные работники, примчались туда, а книг нет уже. Псаломщик их на растопку пустил. А ваша книга давно написана? О чем она говорит?
– На берестех сих вся история Ново-Китежа написана. При старице Анне ее начало. Века три, почитай, ей будет. – Истома раскрыл книгу на титульном листе и прочитал: – «Поведание о достославных предках наших и како, по изволению божьему, русские люди срубили в дебрях да раменях град Ново-Китеж, како живяху там».
– Ново-китежская летопись! – Капитан осторожно, с уважением перекладывал толстые, закапанные воском листы, исписанные крупным, тщательно выведенным уставом [17] .
17
Устав – почерк старинных русских летописей.
– Это древняя книга, – сказал Истома, – она в соборе нашем хранится. Дед ее на дом взял, чтоб подновить. Выцвело письмо. А писали ее прежние летописцы: поп Никодим, поп Сильвестр, поп Мокий и другие. А это книга новая, – вытащил Истома второй том.
– В нее напишу я завтра, как в град наш, попущением божьим, мирские люди пробрались. О вас напишу, – важничал поп. – Все сугубое должен я записывать.
– Теперь дед летописец ново-китежский. Опять поп. За это ему кормы и питие от старицы положены, – объяснил Истома.
– А гостей редькой угощаешь. Эх, батя! – упрекнул попа мичман.
– Хоть и пьет дед до изумления, – продолжал Истома, – а грамматик он зело ученый, грамоту многу познал и книжному урядству вельми обучен. Дед, расскажи мирским поведание. Ты всю летопись прочитал и всю дивно помнишь.
– Что разглядят они, неверы, в сумраке времен старопрежних? – задрал Савва нос-пуговку. – Душа у них темная.
– Я тебе за это братину полугару поставлю.
– А деньги у тя есть? – покосился недоверчиво поп.
– Алтын да два гроша.
– Тогда лучше пенника, чтоб язык мой развязать. Прилепе язык к гортани моей… Бежи скорее, Истома!
Ведет дорога длинная Туда, где быть должна Муравия старинная, Муравская страна. И едет, едет, едет он, Дорога далека. Свет белый с четырех сторон, И сверху облака.18
«Исход», затем «Б ы т и е» (см. главу 6) – две книги Библии.
1
Братина, деревянная полуведерная посудина с носиком, шибала в нос спиртным духом. Ее, полную пенником, принес из кабака Истома.
Поп Савва раскладывал по столу цветные камешки, гальку с берегов озера Светлояра.
– Этот, пестренький, – нашего града основание. Беленький – белого железа отыскание. Желтый – народа ново-китежского угасание и желтолицых людей пришествие. Зеленый – дыры в мир ототкнутие. Красный – зарево пожара, бунт народный и веча конец. Теперь не собьюсь я…
Он сделал глоток из кружки.
– Красноглаголиво, произощренно, витийственно слагали прадеды наши поведание сие. Словесный мед и пища для души! А я, бедным и грешным языком моим, поведаю как могу…
Поп
– А начало всему в году от сотворения мира семь тысящ сто осьмидесятом [19] …
Ратных сидел в углу, откинувшись к стене и закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на рассказе попа. Савва, бражник и подлая душа, был красноречив, талантлив, как древний летописец. И вставали перед глазами капитана яркие картины народного восстания.
19
По старому летосчислению. По новому – 1671 год.
…Последние отряды Степана Разина изнемогали и таяли в неравных боях с царскими воеводами, бросались отчаянно на бердыши и копья царских стрельцов и рейтаров.
– И были средь воинства Степанушкина два лихих полка, – мерно вел рассказ Савва. – Что два волка грызли и рвали они царские дружины, щелкали бояр, как семя, и кормили раков боярской свежинкой. Были были, и бояре волками выли! У баб, известно, души нет, у них вместо души лапоть, а вот поди же ты, начальствовала над теми полками баба, старица Анна [20] крестьянского рода, вдовой постриженная в монахини. А сражалась старица, аки лев!..
20
История сохраняла имя сподвижницы Разина, старицы Алены. Захваченная в плен Юрием Долгоруким, сожжена заживо. Умерла без единой жалобы и стона, проклиная бояр.
Одолевала царская и боярская Москва разинскую рать. Как огонь по пороховой нитке, летела страшная весть: схвачен атаман Разин, и в Москве, на Лобном месте, скатилась с плеч его голова.
– С горя такого поневоле выпьешь! – сделал Савва звучный глоток.
…Смятение и ужас, вопли и плач были на улицах и в домах городка, куда пришла старица Анна со своими полками. Подходили царские стрельцы-каратели, вел их князь-пес Юрка Долгорукий. Зарево сжигаемых деревень уже освещало ночью улицы городка. Жители готовились к смерти, ибо многие и многие из них в разински х полках с Москвой сражались.
– И средь воплей и скрежета зубовного тако рече всеблагая старица. – Савва поднял обе руки, словно он сам обращался к народу со словами надежды: – Людие, векую мятетися? Смерти не бойтесь, уйдем мы от нее. Поведу я вас в страну заветную, где нет ни пиявок в пруду, ни бояр на горбу. Трудись да песни пой!
– Правильная установочка! – похвалил Птуха; – А курс какой на ту заветную страну?
– Налей мне, Истома, еще кружку, а я сейчас мирским все обскажу. Текут, слышь, в той стране реки молочные да медовые с берегами кисельными. Дожди там теплые, а зимы никогда не бывает. Тулупы да валенцы не нужны. Рожь там растет семиколосная, белые калачи на березах висят, бабы соболей коромыслом бьют, на осётрах сидя белье полоскают и на звезды, как на гвозди, сушить вешают. А зовется та страна Беловодье. И в песнях про нее поют, и в сказках сказывают, а про дорогу в нее ни единого слова не сказано. То будто она в русских пределах, то будто под богдоцарем [21] она. А вернее, ничье Беловодье, земля необтоптанная. Божья земля! А безгрешной старице путь в Беловодье господь указал. И побрели встречь солнцу предки наши, дома свои оставя впусте. Мужики, бабы, дети! Истинный исход, бегство Израиля от фараона, именуемого царем московским Алексеем [22] .
21
Богдоцарь (старославянск.) – богдыхан – титул китайского императора (ист.).
22
Царь Алексей Михайлович.