Сказание о Синей птице
Шрифт:
– Ланьсинь, попрощайся со мной. – Раз за разом вспоминаю, как десять лет назад отец присел на корточки передо мной, восьмилетней, и взглянул мне в глаза.
– Не хочу! – Я крепко обхватила его за шею, не желая отпускать.
– Ланьсинь, отпусти, мне надо идти.
– Когда ты вернешься?
– Скоро… – протянул он в ответ.
Я расплакалась, ведь каждый раз, когда отец уходил, мы прощались надолго. Я молча плакала и держалась за него.
Он снял с шеи оберег в виде птицы с человеческой головой и надел его на меня. Оберег еще
– Сюэ Сюй, оставь его себе, Ланьсинь он не нужен, – сказала мать.
Отец поправил оберег на моей шее, бросил взгляд на мать и, рассмеявшись, ответил:
– Этот кулон теперь принадлежит Ланьсинь. – Он повернулся и поднял дорожную сумку.
Выражение лица матери изменилось, ее взгляд наполнился холодом.
– Я буду очень по тебе скучать, – желая казаться взрослой, медленно произнесла я ему вслед. Отцовские плечи напряглись. Обернувшись, он посмотрел на меня вдруг помутневшими глазами.
– Ланьсинь… – Он поставил сумку на пол, опустился передо мной на колени и, крепко обняв, прошептал: – Я скоро вернусь, запомни это!
И я запомнила.
Многие говорили мне, что отец погиб, и никто не верил в обещание, которое он дал напоследок.
Только я продолжала верить его словам.
За последние десять лет мы с матерью несколько раз переезжали с одного места на другое, пока наконец не добрались до южного острова Циси, теплого и уединенного. Здесь никто не знал, что я дочь пропавшего Сюэ Сюя, и никто не смотрел на меня с жалостью.
Я не нуждалась в жалости.
Моя мать была выдающимся археологом, в таланте и известности не уступала отцу. Она одной из первых начала изучать культуру муя, но после моего рождения ушла из мира археологии. Сейчас она хозяйка постоялого двора «Гости во снах». Постояльцам нравятся уют и тепло нашей гостиницы. Мне тоже. Слушая шум волн и смотря на море, я чувствую, что ритм моей жизни становится размереннее.
Я полагала, что дни на острове Циси будут похожи друг на друга, но однажды к нам пришла гостья…
Мать долго разговаривала с ней в стеклянной оранжерее. Женщина сидела, прислонившись к прозрачной стене, и мне был виден лишь ее стройный силуэт. На улице постепенно смеркалось, а свет внутри еще не включили. Гостья закурила сигарету, и та посверкивала маленьким красным огоньком.
Проснувшись на следующий день, я увидела мать, все так же сидящую в зале оранжереи.
Гостья уже ушла. На чайном столике лежала стопка исписанной пожелтевшей бумаги, прошитой хлопковыми нитками. В зале ощущался слабый запах мятного табака, смешанный с ароматом водных растений.
– «Тайны Энигмы». – Я подняла со столика рукопись и узнала энергичный, мягкий почерк. Мое сердце гулко застучало, и, взглянув на мать, я не смогла произнести
– Все верно, это записи твоего отца… – Ее взгляд словно пронзал меня.
– Как они оказались у той женщины? Кто она?
– Это не имеет значения… – вскользь пробормотала мать.
Я не поверила.
– Где она сейчас? Мне нужно с ней встретиться.
Я хотела знать все, что связано с отцом, потому что чем больше я знаю, тем быстрее смогу встретиться с ним.
– Нет, – не задумываясь отрезала мать, вставая.
– Почему?
Она пристально посмотрела на меня и строго сказала:
– Это события прошлого, позволь им там и остаться. Сейчас мы должны устраивать свою жизнь.
Не решаясь что-либо ответить, я перехватила ее взгляд.
– Похоже, нам снова нужно переезжать, – произнесла мать, отводя глаза и теперь задумчиво рассматривая цветы и виноградную лозу во дворе гостиницы, окрашенные в розово-красный утренними лучами солнца.
– Я не поеду, – сказала я после долгой паузы, набравшись наконец храбрости. – Мы целых десять лет переезжаем с места на место. Почему? И почему после визита той женщины ты говоришь, что нам нужно уезжать? Что ты скрываешь?
Мать опустила голову, жестом позвала меня сесть рядом с ней, а после долго и нежно гладила меня по руке.
– Хорошо, мы никуда не поедем… – глубоко вздохнув, произнесла она, словно приняла решение. И в этот момент я вдруг увидела, как она постарела и какой стала беспомощной.
Несколько дней спустя мне позвонила незнакомая женщина.
– Ланьсинь, давно от тебя ничего не было слышно! – Ее голос был нежен, словно утренний туман, и ласкал мой слух, проникая в самые дальние уголки сердца.
– А вы… – В памяти вдруг возник силуэт с горящим огоньком за стеклянной стеной. Что-то подсказывало, что это именно та женщина.
– Меня зовут Цзян Ли, это я принесла «Тайны Энигмы». Я бы хотела с тобой встретиться…
Я всю ночь не могла уснуть. Ворочалась в кровати, а оберег в виде птицы то и дело впивался мне в грудь. С тех пор, как отец отдал его мне, он всегда был со мной и придавал мне сил.
Стрелки настенных часов неумолимо отмеряли ход времени. Тик-так, тик-так, тик-так… круг за кругом. Я решительно встала с кровати и достала из прикроватной тумбочки записи отца.
Могу с уверенностью сказать, что Тумэнь тесно связан с легендарной Энигмой. По преданию, Энигма ближе всех к божествам, а хозяева Энигмы – люди муя. У таинственной народности муя была своя собственная письменность, развитая культура. Спустя двадцать лет, после вторжения с севера народа молан, муя таинственным образом исчезли. Вместе с народом исчезла и их выдающаяся цивилизация, и процветающий город Энигма.
Меня резко потянуло в сон, буквы перед глазами поплыли…