Сказание о Темном маге
Шрифт:
Дорога заняла две недели. По приезде худшие подозрения Ингретт оправдались — отец созвал Большой Совет и затворился в зале заседаний на сутки. В исходе совещания принцесса почти не сомневалась. Больше всего ее тревожило то, как старательно Уос избегает ее общества, уходит от серьезного разговора. Девушка еще в пути предприняла несколько попыток расспросить первого советника, но тот поначалу виртуозно уводил разговор в сторону, заговаривая о погоде и прочей светской чепухе, а потом и вовсе принялся делать все, чтобы не оказаться от нее в опасной близости и тем более не остаться наедине. Ингретт кусала губы до крови, но сделать ничего не могла — Уос был изворотлив как угорь, и не юной девушке с ним тягаться. Но в этой ситуации принцесса проявила несвойственное ей упрямство. Не обращая внимания на замечания фрейлин, она с упорством прогуливалась у дверей зала советов, нервно обмахиваясь веером. После очередного комментария леди Алии о том, что место крайне неудачно для променада и лучше спустится в сад, да
— Ваше высочество, что вы делаете?
— Я хочу поговорить с вами, первый советник!
— Ваше высочество… — Уос предпринял еще одну слабую попытку отобрать свой рукав — куда там! — Нас могут увидеть. Что подумают ваши подданные?
— Мне все равно! Я хочу с вами поговорить. Пытаюсь это сделать уже две недели, а вы только и делаете, что прячетесь от меня! Я не отпущу вас, пока не получу ответы на свои вопросы.
— Ваше высочество! — советник махнул свободной рукой, поняв, что на сей раз, избежать неприятного разговора не удастся. — Спрашивайте.
— Что все это значит? Будет война? Все уже решено?
— Вашего отца не переубедить.
— Да, будет война, я знала… — Ингретт закусила алую губку, в раздумье устремив взгляд на кадку с цветком в углу. — Ничего нельзя сделать, это ясно. Но каковы наши шансы на победу? Ведь наша армия сильна, Авангард — всего лишь баронство, с крепостями и замком, но ведь Ему не тягаться с мощью Рэдгада? Ведь Он не сможет одержать верх над королевской армией? Мы победим?
Принцесса говорила торопливо, словно опасаясь, что не успеет досказать, тон ее был уверен, но карие глаза так просительно впились в глаза советника! Уос медленно покачал головой:
— Я не знаю, ваше высочество…
— Но… как же? Как же так? — Ингретт даже выпустила рукав собеседника, но тот больше не пытался сбежать, с непонятным чувством глядя на расстроенную девушку. — Кто же Он? Неужели Он так силен? Что Он может?
— Я не знаю, — внезапно советника прорвало. — Если бы я знал! Только одно понял — он опасен, очень опасен. Ваш отец зря оскорбил его, зря затеял эту войну. Этот человек — вовсе не сопливый мальчишка. Когда я увидел его первый раз, он очень искусно скрыл свои истинные способности, теперь я и представить не могу, какова на самом деле его сила. Я помню, как Таэн приезжал к нам на приемы, либо я сам бывал у него, я знал, что его окружает защита, половину этих заклинаний видел, другую — просто чувствовал, на подсознательном уровне, хотя разобрать не мог! Но ведь ощущал же! А тут, во время спора вашего отца и мага все пытался хоть что-то засечь — ничего! Ни одного щита! Ни намека! Вы понимаете, что это значит? Либо он НАСТОЛЬКО силен, что я даже не могу почувствовать его охранные заклятия, не говоря уже о том, чтобы понять их структуру! Либо он даже не утруждал себя защитными чарами, слишком уверен в себе. И можете мне поверить, человек, который смог убить Таэна, а до этого столько времени провел рядом с ним, скрывая свои истинные возможности и не вызывая подозрений, не будет глупо подставляться. Не будет пренебрегать защитой тот, кто сам только что убил прежнего правителя и занял его место. И если такой человек решил уничтожить Редград, если он решил занять трон вашего отца! Я почти уверен — у него это получится. Ваше высочество, вы знаете, я служил королю верой и правдой, я все это время пытался отговорить его от рокового шага, пытался убедить сделать попытку сгладить конфликт любым способом. Но вашего отца не переубедить. Война будет, и мне даже страшно представить, чем это все закончится.
— Мы обречены? — голос девушки был очень тих, взгляд остекленел. Да и вопроса она, по сути, не задавала, скорее утверждая непреложный факт.
Уос и не стал отвечать, смотря на свою принцессу с легкой грустью — ему страшно было даже подумать, какая судьба ждет теперь эту девочку. Ингретт же развернулась и медленно пошла по коридору. Ее прекрасное лицо было бесстрастно, походка легка и величественна. А что в это время происходило в душе — одним богам известно.
Едва в коридоре затихли тяжелые шаги короля и его свиты, Арий поднялся с трона, потянулся и пошел к окну, встав за тяжелой занавеской и небрежно облокотившись о стенку. Ивенна решила, что глупо стоять около пустого трона, охраняя невесть кого, и последовала за своим новоиспеченным господином. Остальные стражи
— И что теперь? Вчера ты говорил, что война нам не выгодна, — Ивенна осознавала, что когда-нибудь это любопытство может ее погубить, но удержаться не могла. — Или еще можно обойтись без нее?
— Ну, уж нет. Война будет. Теперь — будет. Я не собираюсь терпеть оскорбления ни от кого, будь он даже трижды король.
На некоторое время эти двое погрузились в молчание — маг наблюдал, как его замок покидает свита короля во главе с предводителем. Вслед за этим в обустроенном под стеной лагере началась беготня.
— Они хотят уехать немедленно — скатертью дорога!
— Почему ты их выпустил? — Ивенна с интересом вглядывалась в его лицо, словно обнаружив что-то новое, незнакомое. — Можно было перебить их всех сразу, тогда удалось бы избежать войны, началась междоусобица, тут уж не до нас. А ты бы сполна и сразу отомстил за оскорбление.
— Может, я и мерзавец, и бич народа, но я не трус, а такой поступок приравнивается к трусости и подлости — перебить мирную делегацию, десять человек во главе с королем и принцессой — в этом мало доблести. Они были у меня в руках, пришли сами — и я отдаю приказ уничтожить их! При этаком неравенстве сил подобное деяние может внушать омерзение, но не страх. Оно само свидетельствует о страхе. И это не тот путь. А так будет война — все честно. И когда я одержу победу, никто не посмеет сказать, что я заманил короля в ловушку и ударил из-за угла. Я продемонстрирую силу, и меня действительно будут бояться, а главное — никто больше не полезет на рожон. Это еще и политика — теперь я должен уделять серьезное внимание и ей. Положение обязывает, чтоб его!
— Ты так уверен в победе? Но армия короля гораздо больше армии Авангарда, ко всему прочему еще не все отряды принесли присягу. И если нам не будет сопутствовать колоссальный успех, в который лично я, как воин, не верю, твоя армия может обернуться против тебя — ты не имеешь прав на эти земли — а король всегда был и остается их законным властелином. Тебя могут предать после первого же значительного поражения. К тому же терять сейчас верных тебе людей — непозволительная роскошь. Это — тоже политика.
— О да! — губы мага растянулись в одобрительной улыбке орка — людоеда, заметившего заблудившихся на его территории детей. — Я вижу, ты неплохо оцениваешь сложившуюся ситуацию. Но только ты упускаешь из виду одну ма — аленькую деталь — я маг. И я даже не собираюсь рисковать верными мне людьми. Зачем? Это даже как-то… неэтично. О нет, я пошлю в бой отнюдь не людей. По — крайней мере, сначала. Вот штурмовать королевский замок будут мои войска — неплохая разминка для воинов. А пока… пусть в бой пойдут мертвые. Я слышал, что, едва взойдя на престол, нынешний король затеял довольно кровопролитную войну, и тела погибших вражеских солдат все еще лежат на территории Редграда. Кроме того, и его внутреннюю политику мягкой не назовешь — было казнено множество недовольных. Король отличается жестким нравом. Вернее, думаю, уже можно говорить — «отличался». У всех уничтоженных его режимом, есть сильный стимул для мести, поднять их будет очень легко. Как и натравить на нужного врага. А с помощью пары — другой амулетов — и вовсе нечего делать. Я отправлю на войну сильную, заинтересованную в победе армию — армию нежити. Это будет и их посмертная месть, а мои живые воины не будут гибнуть зазря. Нежить же — хорошее пушечное мясо, в случае осложнений — кладбища всегда полны. И павших солдат противника я тоже могу поднять и заставить сражаться на своей стороне. Подумай, сможет ли выдержать королевская армия такое испытание — живые мертвецы, не чувствующие боли, не боящиеся ран и смерти, не умеющие отступать и сворачивать, выполняющие единственную вложенную в их изъеденные червями мозги функцию — убивать тех, кого я считаю врагом. Прущие напролом. А каково — отправлять повторно на тот свет того, кто только что стоял рядом с тобой, сражался плечом к плечу, был союзником, может и другом, а теперь — изо всех сил пытается добраться до твоего горла, ненавидяще смотря мутными, подернутыми смертью глазами и не обращая никакого внимания на распоротое брюхо, из которого вываливаются внутренности? Тут дрогнет даже самый смелый, отступит самый решительный. Война окончится быстро, очень быстро…
— И ты действительно ЭТО можешь?
Глаза мага решительно блеснули:
— Смогу!
Смог. Война действительно окончилась очень быстро. От нежити некуда было деться — даже изрубленная на куски она рвалась в бой. Обрубленные конечности хватали за руки и за ноги, пытались повалить на землю, разорвать на куски. Останавливал мертвецов только огонь, и то, горящие, они пытались ухватить солдат и, если удавалось — не отпускали. Мертвецы не боялись смерти — в отличие от живых людей. Когда солдаты поняли, что маги не могут помочь, а трупы отступать не собираются и их уничтожение практически бесполезно, они дрогнули. Никому не хотелось умирать просто так, без малейшей надежды. Тем более никому не хотелось пополнить ряды живых мертвецов. Гражданских нежить, как ни странно, не трогала. Хотя они тоже не испытывали особенного удовольствия от вида марширующей мимо полуразложившейся армии. Ну хоть дома и имущество оставались целыми…