Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов
Шрифт:
Она похлопала его по щеке пальцами, холодными, словно горсть сосулек.
– А если тебе когда-нибудь еще придет в голову обратить против меня оружие, ты пожалеешь, что не умер в пустыне, мой дорогой Носящий Мечи.
Глава 7
Темнота запульсировала, замигала: сперва оттенками серого, потом и в цвете. Затем цвета погасли. Деана вздохнула и едва не закричала. Было больно. Теперь она лежала неподвижно, ребра напоминали о себе при каждом вдохе, но остальное тело, кажется, было в порядке, больше не болело ничего, правда, она не могла двинуться. И ничего
Вдох – медленный, глубокий. Проигнорировать предупредительные покалывания. Выдох – до конца, так, чтобы заболели мышцы живота.
Вдох… выдох… вдох…
Пока не закружится голова, а в кончиках пальцах не поползут мурашки.
Она нашла его, сани – огонек, размещенный чуть пониже солнечного сплетения, точку равновесия, место, где размещен кусочек души, место, сквозь которое протекает вся витальная сила тела. Отсюда берет начало транс битвы, здесь сосредотачивают свою энергию лучшие иссарские мастера.
Вдох…
С последним выдохом она аккуратно подула на сани, и он вырос и наполнил ее. В этот миг она сумела бы войти в кхаан’с между двумя ударами сердца.
Усилие, лишенное смысла для того, кто хорошо связан.
Шнуры на щиколотках, коленях, руки стянуты за спиной. Кто бы ее ни связывал, он был очень осторожен.
Раны кроме отбитых ребер? Она вдруг вспомнила чувство падения и резкой тошноты. Ощутила чары, прежде чем маг их высвободил, но заклинание было мощным… ударило широко, волной высокой и глубокой – в добрый десяток футов. Она помнила, как бросилась в сторону, в безумном кувырке по земле, вниз по каменному склону, пытаясь сойти с пути колдовства. А внизу склона лежало несколько крупных камней.
Голова загудела отвратительной, тупой болью где-то за левым ухом.
Чтоб его Мрак поглотил!
Они в караване блюли осторожность, но, похоже, этого не хватило. На следующий день после того, как они вышли от Ока Владычицы, наткнулись на первый труп, что никого не удивило, поскольку все утро они видели стервятников, исполнявших в воздухе танец благодарности судьбе. Двадцать конских трупов лежало на земле, некоторые опухшие, а птицы выстраивались в очередь на пир. Сперва – пожиратели глаз, мяса и внутренностей, потом поедатели шкуры и жил, в самом конце – любители костей. В пустыне время чьей-то смерти удавалось вычислить чуть ли не до часа – просто наблюдая, кого сейчас кормит тело.
Этих лошадей убили два дня назад, когда коноверинцы наткнулись на очередной пустой водопой. У каждого животного было милосердно перерезано горло, их владельцы не проявили жестокости. И все же, глядя на черные ямы глазниц, роящиеся от мух, Деана пообещала себе, что, если Владычица Судьбы позволит, она еще поговорит с теми, кто развлекался с магией в пустыне.
Источник, с которого уже была снята печать, отсвечивал влагой на дне, они чуть углубили его и к вечеру получили достаточно воды. Сан Лавери выглядел довольным: выходило, что он доведет до Кан’нолета товар, животных и людей. Именно в такой последовательности он об этом говорил, что вызвало ироническое пофыркивание Ганвеса х’Нарви. Знающий сообщил проводнику о своих подозрениях, но их планы это не изменило. Если бы носящий синее мужчина реагировал на каждое упоминание о таящейся на пути опасности, он бы не отошел
Все уже знали, что высохшие водопои – дело неестественное, а где-то впереди, кроме коноверинского каравана, должны находиться и те, кто наложил на колодцы печати. Ветка и его люди поигрывали луками, стражники иссарам постоянно ходили с оружием, и в этом не было ничего странного, однако изменилось то, как они это оружие носили. Деана видела такое напряжение у воинов, что готовились к смертельному поединку. Даже возницы и погонщики верблюдов поглаживали широкие ножи, легкие топорики и дротики.
И все равно их поймали врасплох.
Она помнила, что на второй день, как они миновали колодец, поставили лагерь в тени высокой скальной стены. Солнце как раз зашло за горы, она произнесла вечернюю молитву вместе с несколькими иссарам, а потом вошла в свой шатер, сняла пояс с саблями, потянулась за экхааром.
До этого момента воспоминания вели ее довольно гладко, но после начинался хаос. В пустыне темнота падает быстро, за несколько минут после заката небо потемнело, замигало звездами, неожиданно подул ветер: резкий, холодный, несущий песок. Она услышала, как Ганвес что-то кричит, пытаясь пробиться сквозь нарастающий рев, и тогда она тоже это почувствовала… мурашки в ладонях, щекотку за ушами… Выпала из шатра, вырывая из ножен сабли.
Пояс полетел в сторону. Рядом вдруг оказались лошади, всадники, кто-то наезжал на нее, рубил сверху. Блок и контратака, животное унесло напавшего во тьму, крик. Чары, еще одни, повисли в воздухе, и на миг ей показалось, что тьма в одном месте сделалась гуще, более… насыщенной, на мгновение там все замерло. Она метнулась в сторону в момент, когда чужой маг освободил заклинание, покатилась вниз по склону и разбила голову.
И все.
Тут память отказывалась сотрудничать, хотя выводы напрашивались очевидные. Их караван разбит внезапным ночным нападением с использованием мощной магии, а сама она попала в плен. Отчего ее не убили? Должны бы. Иссарам негодны для продажи, мало кто захочет заплатить за невольника, который может перерезать хозяину горло или совершить самоубийство, потому что кто-то увидел его лицо.
Лицо… Ее даже скорчило. Она чувствовала его… чувствовала экхаар, а на нем повязку на глазах, но… Нет. Сосредоточься.
Очень непросто ощутить одежду, фактуру ткани, место швов. Тело, даже нагое, разогретое, быстро игнорирует такие вещи, считает их неважными, но…
– Они не обнажать твое лицо.
Она почти подпрыгнула. Как он сумел ее обмануть? Она ничего не слышала.
– Люди вроде меня уметь долго лежать неподвижность. Мы любить… не громкость?
– Тишину?
– Тишину… Мой иссарский не лучший. Прими извинений.
Она не ответила. Теперь, когда он выдал свое присутствие, Деана могла понять, где он. Шум дыхания… и все. Он и правда умел лежать неподвижно. Говорил с жестким, хриплым акцентом, характерным образом растягивая гласные.
– Восточные племена?
Он рассмеялся сухо:
– Верно, мой учитель быть из в’вений. Иссарский трудный… Прости, что не подойду… я связан.
– Ты пленник?
– Как и ты. Разбить наш караван… убить… не знаю слова на твоем языке… больших животных… Как серые валуны на четырех столпах.