Сказания о Небожителях. СФера
Шрифт:
– Вы оба были избраны Духовной Сферой. Не так ли?
Шанью горько усмехнулся:
– Разве сейчас это имеет значение?
– Более чем, – мужчина серьезно кивнул, – такие артефакты оставляют значительные следы и порой позволяют рискнуть.
Лан Шанью поднял на него взгляд и нахмурился:
– О чем вы?
– Следуй за мной, ученик, – таинственно усмехнулся Бессмертный, – и возьми с собой Кан Мейлин.
Глава 37
Лан Шанью поднял Мейлин на руки, похолодевшую и безмолвную. Жизнь, кажется, теплилась еще где-то в глубине израненной
А Шанью будто плавился в адской реке. Его воспаленное сознание умело смешивало прошлую жизнь и настоящие события.
Отступник Храма Небожителей, приверженец демонической секты, безжалостный и властный. Тот, кто открыл в себе мощь темной силы и собирался уничтожить светлые учения, посадив семена греха.
Лучший заклинатель пика Тайшань. Гордый, способный, оказавший сопротивление бесконечному мраку. Тот, кого не любили, но стали безмерно уважать.
Все это был Лан Шанью. А грани его поврежденной личности залатала Кан Мейлин. Девушка, которая в первой жизни казалась столь незначительной. А во второй показала ему путь к свету. Однажды она безрассудно использовала Ритуал Иссушения, и ее жертва навеки запечатлелась в сознании Шанью. Он не убивал Кан Мейлин, но все равно чувствовал вину перед ней. И тешил себя уверенностью, что уж в этот раз история сложится иначе. Никто не умрет. Никто не должен умереть.
Но она снова получила аналогичное ранение и прощается с жизнью на его руках. Лан Шанью чувствовал, как душа рвется пополам от невыразимой боли. Словно кислота проникла с током крови глубоко в сердце.
Он отравлен. Отравлен чувствами к ней.
И потому отчаянно цепляется за последнюю надежду.
Он спустился следом за Старейшиной по белой нефритовой лестнице. Защита «Ануи» распалась, когда энергия Кан Мейлин окончательно иссякла. Ван Линг подобрал остатки ее трудов и молча последовал за ними вниз. Мертвенный свет Источника казался Шанью невыносимым, будто силился полностью выжечь глаза. Возможно, это отголосок темной натуры заклинателя.
– Что вы собираетесь делать? – устало, но нетерпеливо спросил он у учителя Юя.
Юй Чан-Лун был необычным Бессмертным. Горделивый, амбициозный, яркий, он обладал невероятной харизмой и лидерскими качествами. Этот Старейшина мог с легкостью найти общий язык со всеми: вспыльчивым Дань Зедонгом, высокомерной Шоу Ксиодан и мягкой Хао Роу. Однако при всем этом Юй Чан-Лун особенно хорошо общался с хитрым старым лисом, которого уже не было среди Бессмертных.
– Не знаю, – неожиданно беспечно признал лидер Тайшань, – в конце концов, то была идея Си Вэй-Тина. Я все гадал, к чему он вдруг заговорил о Духовной Сфере и Источнике? А теперь, наконец, понял.
– Она не сможет стать столпом, – негромко проговорила Шоу Ксиодан.
Все Старейшины сейчас смотрели на озеро энергии, чувствуя единое напряжение.
– Лучше бы похоронить девочку с миром, – вздохнула Хао Роу, которая явно испытывала серьезные моральные терзания в тот момент.
Дань Зедонг молчал. Бравый воин будто не мог до конца принять факт предательства Инь Эйгуо. И только Ван Линг проговорил:
– Я верю в Си Вэй-Тина. Прошу вас, Старейшина Юй, сделайте все возможное для Кан Мейлин.
Он был единственным раненным среди пяти лидеров.
– Иди. Ты поймешь все сам, – одними губами прошептал Юй Чан-Лун.
Старейшина пика заклинателей смотрел на светящееся озеро и столпы. А еще на Источник, подобный цветку. Лан Шанью чувствовал себя странно. Дикая сила озера будто призывала его сделать шаг вперед, и он ступил на зеркальную гладь, не проваливаясь в энергию.
Кан Мейлин мирно покоилась на его руках. Она словно спала и вот-вот откроет синие глаза и удивленно на него посмотрит.
В какой-то момент Лан Шанью, кажется, ослеп. Сияющей белизны было так много, что он ничего не видел. Вероятно, именно так Источник постепенно обращал Бессмертных в столпы. Шанью не видел, но чувствовал пугающий цветок, сотканный из космической ци. Из чего-то, что много выше духа. Его руки задрожали, а капля крови медленно стекла по лбу, тут же испаряясь. Невыносимо. Это так мощно, что Шанью понимал: еще чуть-чуть – и его испепелит.
Как Инь Эйгуо собирался поглотить Источник? Впрочем, он бы смог разрушить столпы и этим нанести непоправимый вред Храму.
Лепестки цветка раскрылись, и интуитивное чувство сообщило Лан Шанью очевидное. «Отпусти ее. Дай ей погрузиться в Источник». Руки ослабли, но он осмелился сопротивляться давлению силы. Шанью боялся. Боялся потерять Кан Мейлин в это мгновение.
Но в ослепительном сиянии на него вдруг воззарились мудрые и хитрые глаза. Словно сам творец…
– Надеюсь, вы не ошибаетесь, Бессмертный Си, – процедил сквозь зубы Лан Шанью и отпустил Линлин.
Темноволосая девушка потонула в Источнике, не оставив и следа. А Шанью обнаружил себя стоящим на берегу. Он упал на колени, и изо рта его полилась отвратительная черная жижа. Словно все тело подверглось принудительному очищению.
– Ох, несчастный. Пойдем, надо тебя подлечить, – вздохнула Хао Роу.
– Если и была в тебе тьма, Лан Шанью, сейчас от нее не осталось и следа, – понимающе усмехнулся Юй Чан-Лун. – В противном случае Источник испепелил бы тебя на месте.
Старейшины уходили прочь, зная, что впереди грядет нелегкое время.
Восстановление. Суд. Погребение умерших в войне.
Лишь Ван Линг остался стоять, вознося безмолвную молитву озеру.
С того дня минуло два года. Храм Небожителей выстоял, хоть и понес потери.
Большинство демонических сект были уничтожены, но остатки их распространились по миру, подобно заразе. Тем не менее, великие мастера не оставляли надежд и пытались обнаружить затаившихся приверженцев зла.
В один из дней Духовная Сфера вдруг треснула. Эта глубокая трещина вызвала вибрации в мировой энергии, и первым на нее среагировал Лан Шанью. За несколько лет он возмужал, но его ледяное спокойствие казалось монолитной каменной коркой. Многочисленные ученики и мастера пытались приблизиться к нему и потерпели поражение. Лан Шанью всегда отправлялся на самые опасные миссии и возвращался из них победителем. Некоторые твердили о том, что он отпустил духовного зверя Ханькси на волю, однако львинокрыл то и дело находил старого друга, помогая ему в боях.