Сказания Вовки Образцова. Родственник из будущего.

Чернецкий Сергей Яковлевич

— А я ничего об этом даже не знала, Интернета у меня нет…

— Будет, счастье моё! Теперь у тебя всё будет, что пожелаешь… — с этими словами Зинаида, живо собрав в свой врачебный чемоданчик все медицинские предметы и уложив его на диван, торжественно взяла в руки большую картонную коробку.

— Это скромные подарки для моей хрупкой и отважной спасительницы! Открывай, Яночка! — с этими словами Зинаида поставила коробку на стул возле кровати девочки, а сама с добродушным видом уселась на диван.

— Ой, да как же это? Нет, нет! Я не могу их принять

от вас, да и родители…

— Радость моя! Я приняла от вас с Вовкой новую жизнь из ваших смелых и благородных рук! Неужели ты считаешь, что я должна об этом забыть? Остаться неблагодарной женщиной, да? Открывай и ни о чём не думай, иначе я всю эту жизнь, подаренную вами, проведу в нескончаемых стенаньях!

— Не могу, Зинаида Васильевна… Спасибо, конечно. Может, без подарков будем дружить?

— Хорошо… Раз ты отказываешься, то отвезу-ка я этот короб на озеро и возложу на свою подводную могилку! Выброшу, тогда хоть совесть моя чистой останется…

— Ой, не надо… Я открою и посмотрю тогда, хорошо?

Зинаида молча кивнула, с улыбкой наблюдая, как Яна, затаив дыхание и детское любопытство, бережно развязывает ленточный бант своими худенькими пальчиками. Кто бы сказал — Зинаида бы не поверила, что вот эта малая девчушка вытянула её, толстую тётку, из того света; света чёрного, жуткого… и мокрого!

Глава 37

Материнское сердце Доас тяготилось недобрыми предчувствиями. Пока имелось достаточно работы для Доас-спейсбиолога, женщина не внимала грустным мыслям, гоня их, тоскливых и заунывных, прочь. Но, стоило лишь закончится сложным операциям по оживлению астронавтов комплекса Берса, как чуткая и впечатлительная Доас-мать взяла в женщине верх. Приказ командира готовиться к предстоящему отлёту первого десятка людей с борта МК-408, Доас восприняла как благую и долгожданную весть, но…

— Доас, дорогая, — продолжала всякий раз свои напрасные уговоры Оди, — вам непременно нужно улетать отсюда и заняться поисками сына! Мы постараемся справиться сами! Жаль, что командир позволил вам принять решение самостоятельно…

— Видите ли, Оди… Меня терзают серьёзные опасения, что вы сами не справитесь, ведь случай массовой и загадочной гибели астронавтов на борту вашего комплекса из ряда вон выходящий!

— Но ведь вы с Милом обучили нас всему необходимому! Поверьте, мы выстоим! Все реанимированные вернулись к полноценной жизни, чувствуют себя хорошо, есть ли смысл беспокоиться на сей счёт? Летите к сыну, прошу вас…

— Не хотела вас расстраивать, Оди, но придётся… Дело в том, что в случае моего отлёта, на борту комплекса останутся исключительно реанимированные астронавты. К тому же, возвращённые к жизни при помощи экспериментального тканево-органного формирователя Мила. Вот в этом-то и кроется вероятная опасность!

— Я вас понимаю, Доас, и вы совершенно правы! Мы с Милом на эту тему уже беседовали. Конечно, всем хочется верить в лучшее. Но гипотетический риск отторжения новых клеток старыми, всё же существует!

—

Да, Оди, это так. И мы, как спейсбиологи, должны это учесть. На Берса надежд мало, поскольку неизвестно как он ещё раз воспримет ваши возможные клинические, а то и биологические, смерти! Не исключаю, что они могут наступить в виде неожиданного группового биоотказа!

— Как же не хочется об этом думать, дорогая Доас…

— И мне не хочется, милая Оди. Поэтому, я и остаюсь с вами!

— А как же ваш сын?

— Когда речь идёт о риске потерять три десятка человеческих жизней, интерес к судьбе собственного сорванца, балующегося где-нибудь на Земле или на Луне, у меня напрочь пропадает!

— Вы необычайно мужественная и мудрая женщина, Доас! Я вами восхищаюсь! Признаться, не знаю, смогла ли бы я поступить так же…

— Материнское сердце крайне эгоистично, тут вы правы. Оно не подвластно рассудку, его невозможно в чём-то убедить. Но, поверьте, существует верный способ справиться с ним!

— Какой же, интересно?

— Обман, Оди! Обыкновенный обман! Самообман, если хотите! Тогда оно успокаивается и продолжает жить исключительно радужными надеждами…

Появился задумчивый Мил и с надеждой взглянул в глаза Доас. Понимая, что сейчас её присутствие неуместно, Оди, сославшись на какие-то дела, оставила супругов одних.

— Доас, милая! Нужно принимать окончательное решение — старт нашей биостанции на Луну через час. Подумай хорошенько обо мне и Ниде…

— Надеюсь, любимый, ты поймёшь меня правильно. Я… я не лечу с вами!

— Вот как? Но почему, Доас? На борту комплекса останется спейсбиолог Оди!

Она прекрасно обучена и, надеюсь, сможет справиться с любой ситуацией…

— Нет, Мил! Ты забываешь, что Оди возвратилась к жизни первой, а это значит, что первой она с ней, возможно, и попрощается…

— Я понимаю, о чём ты… Мой тканево-органный формирователь ещё недостаточно изучен и испытан! Да и Берс неизвестно как себя поведёт…

— Вот видишь! Мил, ты должен лететь без меня! Прошу тебя, отыщи Нида, и возвращайся…

— Непременно найду и вернусь вместе с ним за тобой!

— Нет, Мил! Мне будет спокойнее, когда он останется на Земле! Пусть лучше погостит у старика Тада! Им вдвоём будет интереснее…

— Хорошо, дорогая. Надеюсь, Берс со своей командой сделает всё возможное, чтобы транспортный корабль-разведчик смог отыскать ваш невидимый комплекс! Будем надеяться и верить!

— Будем, Мил, иначе нельзя!

— Мы непременно отыщем вас, благо все параметры орбиты известны — Берс подготовил для передачи на Землю необходимую навигационную информацию.

— Скажи, Мил, а Берс предлагал Оди улететь вместе с вами?

— Предлагал, даже настаивал! Но Оди наотрез отказалась…

— Влюблённые в чёрном бездушном космосе! Как это трогательно и в тоже время страшно! Живое в мёртвой галактической пустыне…

— Все мы дети Галактики, любимая! И состоим из её вечных атомов! Ну, что ж, прощай! Прощай, счастье моё! Мне пора на старт!