Сказания Вовки Образцова. Родственник из будущего.

Чернецкий Сергей Яковлевич

— А затем, что я хочу её тоже осмотреть, ты не против?

— Нет, конечно, не против! Но ей, вроде, мама врача из города вызвала! К обеду должен быть.

— Это хорошо, но два врача всегда лучше, нежели ни одного! После осмотра

Яны, я оставлю коллеге записку. Понимаешь, мне очень часто приходиться лечить переохлаждённых пловцов, поэтому мои рекомендации лишними не будут. Поехали, брат Вольдемар, дорогу покажешь, а то у меня времени в обрез! Через три часа я должен быть на кафедре спортивной медицины…

Усаживаясь в белый спортивный автомобиль-купе дяди Ромы, Вовка

тяготился тревожными мыслями. Откуда, интересно, дядя узнал про нейрошлем Нида? Как увидел, так и воскликнул: «Нейрошлем!

Не может быть! Вовчик, откуда он у тебя?!». А потом: «Вовка, не томи, я уже кое-что припоминаю!» Что, спрашивается, он припоминает? Странно это всё… И ещё эта загадочная фраза, относительно принадлежности вещи: «А я знаю, что не твоя! Одного мальчишки, верно? Нида, не так ли?». Неужели дядя проникал каким-то образом в прошлое или будущее, раз узнал нейрошлем Нида и что-то припомнил? А вдруг и к нему в детстве являлся Нид? Что-то здесь не то, нужно будет хорошенько подумать над этим…

Дядя Рома, щелкнув ремнём безопасности, плавно развернул автомобиль, но Вовка-то знал, что-о-о сейчас начнётся! Поэтому живо накинул на себя широкий крепкий поясок и вжался пониже в сидение. Спортивный автомобиль дяди Ромы, с усиленными подвесками, сорвался с места подстёгнутым конём и понёсся узкой улочкой. Замелькали, сливаясь в сплошную разноцветную массу заборы, деревья и кусты. На повороте маленький гоночный руль в дядиных руках закружился колесом в разные стороны, но автомобиль, не снижая скорости, помчался дальше. На следующем повороте Вовку, показывающего рукой дорогу дяде, хорошенько качнуло, и он больно ткнулся правым виском в дверную стойку.

Потирая незаметно ушибленное место, Вовка неожиданно прозрел. Про Нида, играющего в последнее время с детьми, дяде Роме, ведь, могли рассказать родители! А ещё и дядя Слава с тётей Валей или ещё кто-нибудь! Хорошо, с Нидом понятно, это не секрет, но слово «нейрошлем»? Откуда дядя его знает? Постой, постой… А не сам ли Вовка на вопрос матери: «Чья это красивая игрушка, сынок?» ответил: «Это игрушка Нида, мама! Нейрошлем называется. Нид меня попросил починить её»…

Тряска в машине дивным образом освежала Вовкины запутанные мысли, распутывая их и постепенно превращая весь этот хаотичный клубок в одну чёткую и понятную линию. Когда автомобиль дяди заскулил тормозами возле дома Яны, Вовка окончательно сообразил, что его сердобольная мама, опасаясь за психическое здоровье сына, всё, что только знала, рассказала дяде-врачу! Какой же отсюда вывод напрашивается? Простой! Мама считает его не иначе, как законченным «компьютерным дурнем», у которого уже налицо все признаки «компьютерной болезни»! Может, ей Яна что-то говорила о якобы выдуманном Вовкой родственника из будущего? Или что-нибудь такое, как ему тогда: «Возможно, у тебя развилось какое-то новое, ещё неизвестное науке, компьютерное заболевание!». Кто знает, ведь у женщин всегда имеются секреты от мужчин.

Глава 40

— Ножик, фонарик, сапёрная лопатка… Верёвка, зажигалка, плоскогубцы, комбинированная отвёртка, — бормотал про себя Вовка и укладывал всё это в свой походный рюкзак, готовясь к самостоятельным поискам Нида. Анализируя мыслеформы, посланные ему поутру Элен, он пришёл к выводу, что Нида кто-то прячет в доме, расположенном где-то на окраине посёлка, ближе к сосновому бору. Жаль, что Яна, его «боевая подруга», не сможет участвовать в этой разведывательной, возможно даже и спасательной, операции. А всё почему? Потому, что… худая! Да, худая! Была бы она хоть чуточку поупитаннее, то вряд ли бы так быстро переохладилась в воде. Жировая прослойка, оказывается, очень даже полезная вещь! Тут тебе и тепло, и энергия с водой припасены. А у худых что имеется, кроме кожи да костей? Так вот и вышло, что крепкой и плотной Зинаиде ничего не сталось, даже насморка

нет. Ему, весьма скромно упитанному, — тоже не очень-то и досталось от этого купания, если не считать, конечно, лёгкого озноба да насморка, минувших до обеда, благодаря шипучим таблеткам и горсти витаминов. Зато тощая Яна, для которой скелет — идеальная фигура, мечется сейчас в ознобе. А как нахваливала она вегетарианство, всякие там диеты и добровольный отказ от пышных пирожных, вкусных тортиков да шоколадных конфет! И что?

Руки Вовкины сами потянулась к вазе и, загребя оттуда пригоршню конфет и маленьких шоколадок, проворно сыпанули добычу в рюкзак и спрятались за спину. Разум мальчишки притворился, будто ничего не заметил, либо посчитал это за сухой солдатский паёк, и принялся соображать дальше.

— Гвоздодёр, ножовку и маленькую пилу нужно взять у папы в гаражной мастерской… — продолжал задумчиво бормотать Вовка. — Компас, шагомер, бинокль и мобилку принесу с комнаты. Что ещё? Ах, да… Распечатать «гуглевскую» спутниковую карту дачного посёлка — не помешает однозначно. Неплохая идейка…

Вместе с Вовкой собирались и зловещие тучи на послеобеденном небе. Они тяжелели синхронно с рюкзаком, пока громко не разорвались где-то за горизонтом, блеснув оттуда молнией. Повеяло прохладой — и Вовка на всякий случай затолкал в рюкзак свою старую ветровку. Вроде бы всё…

— Элен, ко мне! Шварц, место! Сторожить! — скомандовал Вовка, забрасывая на плечи тяжелый рюкзак. Щенок обиженно заскулил, укладываясь в траву, а Элен манерно подалась вслед за Вовкой. Выйдя на улицу и защелкнув воротную калитку, мальчишка погладил кошку и передал ей фрейм-серию простых мыслеформ, состоящих из образа Нида, видов дома и дороги. Элен, коротко мурлыкнув, побрела вперёд.

С каждым шагом рюкзак тяжелел, и Вовка уже пожалел, что не отправился в этот необычный поход на своём горном велосипеде. Но интуиция продолжала упрямо подсказывать ему, что он поступил совершенно правильно, и что велосипед в данном случае ни к чему. Спина под рюкзаком постепенно увлажнялась, но Вовка бодро шагал за кошкой, сознательно отставая от неё шагов на двадцать. На перекрёстках улочек, где сворачивала Элен, Вовка останавливался и отмечал их поворотными стрелками на своей спутниковой карте. Узкие улочки, по которым кочевали быстрые пыльные клубки, были безлюдными. В некоторых дворах, в тягостном ожидании грядущего небесного душа, понуро тосковали старые автомобили. Порою Вовке реально казалось, будто автомобили, потрескивая своими выгоревшими спинами, скрипели: «жара…пить… воды…».

Сосновый бор с каждым шагом приближался. Взглянув на свой электронный шагомер, Вовка удивился — как это он умудрился натоптать почти три тысячи шагов? Притом, за два десятка минут! Где-то внутри бора вспыхнуло несколько мощных молний, и очень скоро оттуда раскатисто рокотнуло. Вовка поддал ходу — Элен быстро засеменила. Впереди, фривольно раскинувшись на пологом пригорке, замаячила группка старых дачных домов. Вовка здесь никогда не бывал, поэтому с интересом глазел во все стороны. Дачные участки, на которых располагались древние, ещё достаточно крепкие, строения, были в несколько раз просторнее обычных и отличались давней запущенностью.

Остановившись, Вовка сделал соответствующую пометку на карте и принялся соображать — к какому, собственно, дому его может привести Элен. Судя по замысловатой развилке у подножия, походящей на кривой пятизубец, Вовка решил, что к любому из этих старых домов лучше всего подобраться со стороны соснового бора. Так будет и ближе, и незаметнее, а, возможно, и безопаснее. Едва слышно окликнув за собой Элен, Вовка свернул в сторону леса и на первой же опушке устроил привал. Сняв с мокрой спины тяжёлый рюкзак, мальчишка уселся в траву и, тяжело дыша, вернулся к просмотру карты.