Сказания Вовки Образцова. Родственник из будущего.
Шрифт:
— Уважаемый Роман Романович! Пусть мой подарок пока что останется для Вас сюрпризом. Не открывайте его сегодня, пожалуйста. Поверьте, через несколько дней он Вас приятно удивит!
— Вот как! — улыбнулся дядя, незаметно подмигнув племяннику. — Хорошо, Нид! Обещаю его открыть только тогда, когда… когда мне Вовка скажет!
Утвердительно закивав головой, Нид смущённо улыбнулся и прошёл в беседку к остальным родственникам. Он ещё чувствовал вину перед этими добрыми и надёжными людьми, особенно перед Зинаидой Васильевной, которую ещё немного побаивался, но женщина давно ему всё простила.
Раздался долгожданный звонок, и Роман
— Здравствуйте, здравствуйте! Милости просим! Проходите… — с этими словами Роман Романович гостеприимно распахнул калитку, и на тротуарную дорожку гордо ступила элегантно одетая в белое женщина с узкополой шляпкой на светлых волосах. Верхняя часть лица вошедшей была прикрыта тончайшей тёмной вуалью, ниспадающей с её головного убора, зато нижняя сияла очаровательной улыбкой. За гостьей во двор прошёл богатырского телосложения мужчина в тёмном костюме с широкой седой бородой и добродушными глазами. Пропустив во двор вновь прибывших, Роман Романович шагнул… на улицу!
— Ох… — встрепенулась впечатлительная Зинаида Васильевна, едва завидев женщину. Скользнув растерянным взглядом по стройной фигуре незнакомки, Яна нахмурилась и, злобно сжав губы, ткнула локтем Вовкин бок…
Глава 46
Крепко ухватившись за извивающуюся талию Люськи, пьяный Гарик пытался танцевать с ней «ламбаду». Раскрасневшаяся девица азартно вихляла бёдрами и старалась вовремя убирать свои стройные загорелые ноги, потому что Гарик, покачиваясь, вовсю топал вокруг себя новенькими лакированными туфлями. Богемные друзья и подруги Гарика, кто ещё не упился, подзадоривали плясунов то бравым окриком, а то рукоплесканием и свистом.
Все были рады этой прощальной вечеринке, устроенной Гариком по поводу продажи дома и предстоящего отъезда со своей подругой Люськой в другой город. Сдвинутые в два длинных ряда столы пригородного ресторанчика под названием «Хрустальный звон» щедро ломились от изысканных блюд, закусок и разносортной выпивки. Патлатые и небритые музыканты, друзья Гарика, увлечённо терзали на сцене свои электрогитары, истошно колотили по барабанам и резво теребили клавиши синтезатора. Состав ансамбля периодически освежался протрезвевшими музыкальными талантами, и громкая музыка лилась не переставая…
Когда Гарик, неуклюже притопнув ногой, завалился отяжелевшим задом на пол, все дружно загоготали, хлопая в ладоши, и барабаня руками по столам. Усталый танцор, услужливо подхваченный под руки двумя мордастыми дружками, поплыл к своему месту за столом, одаривая зрителей глупой ухмылкой.
Грациозная Люська продолжала преспокойно выплясывать, но уже в паре с высоким бритым парнем в расстёгнутой жилетке, а Гарик, в голове которого поплыл и закувыркался весь мир, облокотился на стол. Обхватив руками голову, он уставился невидящим взглядом в свою тарелку с остатками салата и тяжело засопел.
Зажигательная «ламбада» окончилась, и ей вдогонку отправилась медленная композиция в стиле «блюз». Парень в жилетке сгрёб в объятия кокетливую Люську и затоптался с ней на месте, ласково нашёптывая ей что-то на ухо. Девица в ответ широко улыбалась и косилась в сторону Гарика. Сухощавый бородач с длинными жёлтыми волосами,
— Я тебя не искал… Не искал и не звал,
Да и письма любви не тебе я писал…
Но, а ты вдруг пришла, что б из плена другой,
Жизнь мою увести за собой, за собой…
Обняв за талию своего долговязого партнёра, низкорослая Люська шаловливо поглядывала на поющего бородача, одаривая его завлекательной улыбкой. Но тот лишь укоризненно продолжал, перебирая гитарные струны тонкими пальцами, унизанными золотыми кольцами:
— Утонула печаль в твоих синих глазах,
Что себя ты нашла только в этих стихах.
Снег за окнами стих, мне тепло без тебя,
Поздно взгляд твой упал на меня, на меня!
Люська обижено надула свои пухлые губки и демонстративно отвернулась от певца, который, выкрикнув Люське «на меня!», принялся выковыривать из гитары тягучую и скорбную мелодию. Его тут же дружно поддержали остальные музыканты, импровизируя каждый на своём инструменте и на свой лад.
Неизвестно сколько бы ещё продолжалась эта душевная инструментальная композиция, если бы не богатырского вида ударник. Увлечённо подпрыгивая на своём вращающемся стульчике, он с такой силой избивал все барабаны и тарелки, что в какой-то момент из его рук выскользнула барабанная палочка и лакированной стрелой улетела в зал. Скользнув по бритой макушке Люськиного партнёра, палочка изменила курс и плюхнулась… в тарелку Гарика!
От неожиданности он вздрогнул, затем удивлённо ухмыльнулся и под всеобщее ржание извлёк палочку из тарелки. Когда к нему подошёл ударник, напоминающий озадаченного Ивана-царевича, Гарик, лицо которого от уха и до уха растянулось в шутовской улыбке, удивительно смахивал на Царевну-лягушку, с украшенными салатными листьями носом, подбородком и ушами. Упрямый Гарик, отдав барабанную палочку-стрелу ударнику лишь в обмен на шутливое обещание «жениться», принялся вытираться салфеткой. Тем временем бородатый гитарист, перейдя на лирическое арпеджио, вдохновенно продолжил:
— Не тебе я пою, уходи… Я прошу!
Ведь совсем не к тебе, каждый вечер спешу.
Оглянись, посмотри… Сколько много парней!
А я счастлив, пойми, только с ней, только с ней!
Музыканты снова вернулись к заунывной инструментальной импровизации, и Гарику взгрустнулось. Прозвучала его старая песня, которую он написал с посвящением юной Зинаиде. Когда же это было? Пожалуй, лет десять назад. Как быстро летит неутомимое время…
Жалостливая волна воспоминаний больно ударила Гарика в грудь, и ему тотчас стало душно и противно в этом обрыдлом зале ресторана. С трудом поднявшись со своего стула, он, покачиваясь и наталкиваясь на приятелей и их столики, подался к выходу. Только теперь Гарику стало ясно, что уже никто и никогда не будет его так любить, как страстная Зинаида! Никто и никогда! А уж, тем более, эта легкомысленная смазливица Люська! Эту ушлую маклершу интересуют только деньги и удовольствия, которые можно на них купить. А Зинуля совершенно не такая… Она чуткая, верная и нежная женщина. Конечно, ему порой доставалось от ревнивой возлюбленной, но виноватым-то всегда был он! Все эти его бесчисленные друзья-пьянчужки и пустоголовые подружки, алчущие любовных приключений и удовольствий, — кому, интересно, такое разношерстное отребье понравится?