Скажи «да», Саманта
Шрифт:
— Я отпущу вас, но с условием, что вы пообещаете принять мое приглашение и поужинаете со мной завтра вечером, — сказал лорд Рауден.
Я готова была повторить свой отказ, но тут меня осенила более удачная мысль.
— Могу я дать вам знать об этом завтра утром? — спросила я. — Я могла бы позвонить и передать сообщение вашему секретарю.
— Если вы позвоните мне до одиннадцати часов утра, то я сам отвечу на ваш звонок, — сказал он. — А еще лучше будет, если я вам позвоню.
— Меня будет трудно найти, —
— А вам можно верить, Саманта? — спросил он.
— Да, конечно, — ответила я.
— Слово «конечно» здесь неуместно, — возразил он, — потому что большинство женщин — безбожные лгуньи. Но, как ни странно, вам я верю. Раз вы говорите, что будете звонить, то так оно и есть. Но имейте в виду, отказа я не приму!
Мы разговаривали уже на ходу, и, войдя в гостиную, я к своему огромному облегчению увидела Джайлза, стоящего совсем близко от меня, около окна.
— Я позвоню вам завтра до одиннадцати, — сказала я лорду Раудену и поспешила к Джайлзу.
Он не обратил на меня ни малейшего внимания, поскольку был увлечен беседой с каким-то молодым человеком, но тот, увидев меня, сказал Джайлзу:
— Вы не представите меня даме?
Джайлз глянул в мою сторону так, словно только сейчас вспомнил о моем существовании.
— О да, конечно! Саманта, это знаменитый писатель, о котором все говорят и который довел до белого каления всех критиков небывалым успехом своей книги. Дэвид Дарэм — Саманта Клайд!
Дэвид Дарэм оказался совершенно не таким, каким я его себе представляла. Во-первых, он был более высок и широкоплеч, чем по моим наивным представлениям должен был быть писатель. Одет он был изысканно и обладал той особой непринужденной элегантностью, с какой обычно англичане носят костюм, отчего он кажется частью их. У него были проницательные темные глаза под крылатыми бровями, а рот его был искажен недоброй усмешкой. Это было странное лицо, почти сардоническое, оно казалось насмешливым, слегка грубоватым, точно он намеревался бросить вызов всему свету и сам же из-за этого над собой посмеивался.
Он задержал мою руку в своей, как мне показалось, несколько дольше, чем это было необходимо, а затем, уж не знаю, как это вышло, но Джайлз куда-то испарился, а мы с Дэвидом оказались в углу гостиной, держа в руках по коктейлю, который мне вовсе не хотелось пить.
— Расскажите мне о себе, — попросил он.
— Мне не о чем рассказывать, — ответила я. — Вот вам, наверное, есть.
Ответ этот, видимо показался ему забавным, потому что он рассмеялся.
— То, что я рассказал в своей книге, рано или поздно должно было бытьсказано, — пояснил он. — Просто мне удалось заговорить об этом первому.
Я его книги не читала и не имела ни малейшего представления о ее содержании, поэтому не знала, что отвечать
— Вам нравится быть знаменитостью?
— Еще бы! А вам разве нет?
— Сама по себе я вовсе не знаменитость, — ответила я. — Меня знают лишь как «фотомодель Джайл за Барятинского». Это разные вещи. У меня лично никаких особых достоинств нет.
— Кроме незабываемого лица, — вставил он.
— Ну, этот комплимент следует скорее адресовать моим родителям.
— Я завтра же пошлю им букет цветов, — сказал он.
— Составьте его из вечнозеленых растений, — пошутила я.
Мне казалось, я никогда еще не разговаривала с мужчинами так легко и непринужденно. Это было все равно, что выпить шампанского и почувствовать, как оно ударило вам в голову.
Мы разговаривали довольно долго, а потом он сказал:
— Давайте отправимся куда-нибудь в более уютное место. Мне всегда беседуется лучше, когда локти упираются в стол.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Я предлагаю вам, — сказал он словно в ответ на мой немой вопрос, — поехать со мною куда-нибудь поужинать.
— Не думаю… что мне следует это делать, — ответила я, слегка волнуясь.
— Я никогда не делаю того, что следует, — ответил Дэвид. — Я делаю то, что мне хочется. А мне очень хочется быть с вами, Саманта!
Я почувствовала, что он не оставляет выбора и что я должна делать то, чего он хочет от меня.
Раздумье десятое
Ничто из моего недолгого жизненного опыта не подготовило меня к встрече с Дэвидом Дарэмом. Вероятно, как все дети, росшие без сверстников, я жила в мире своих фантазий, которые со временем превратились в девичьи грезы о любви. Я представляла себе, что мужчина должен быть сильным и мужественным, властным, но нежным и очень предупредительным по отношению к женщине. Скорее всего я почерпнула свои представления о влюбленном мужчине, наблюдая за отцом, который относился к матери с откровенным обожанием.
И я никогда даже представить себе не могла, что мужчина может быть таким неотразимо привлекательным, как Дэвид Дарэм.
Он отвез меня в маленький тихий ресторанчик, в котором почти не было посетителей. Метрдотель радушно встретил нас и проводил к уединенному столику в отделенной от зала нише.
Дэвид заказал нам обоим еду, и мне налили шампанского, хотя я об этом не просила.
Затем он положил локти на стол и заговорил.
Теперь я уже не могу вспомнить, о чем мы говорили. Помню только, что это было захватывающе интересно и я, вероятно, сидела зачарованная, как кролик под взглядом удава, не сводя глаз с Дэвида и пытаясь осознать смысл того, что он мне говорил. Разумеется, по моему виду никак нельзя было догадаться, что я чувствую себя глупенькой, ошеломленной, ничего не понимающей.