Скажи миру – Ы!

Alex O`Timm

— А инвесторы приходят в основном из-за процентной ставки, которую мы обещаем в качестве дохода?

— В обще-то да, хотя и здесь имеются некоторые нюансы. Во-первых, разумеется процентная ставка. Во-вторых, надежность компании. Редко, какой инвестор не пожелает расспросить о наших партнерах, кому именно мы доверяем наши вклады, и на чем основываем наш процент. Ну и, в-третьих, наша репутация. То есть справлялись ли мы со своими обязательствами, не задерживали ли выплату дивидендов, налогов, и как отзываются о нас в обществе. Все это в совокупности и привлекает вкладчиков. Ну и разумеется реклама нашей деятельности. На это кстати тоже уходит не мало времени и средств.

— А, если, например, попробовать привлечь клиента увеличенной ставкой.

Я потихоньку подводил вопрос к тому, чтобы дядя Миша, принял правильное решение, сочтя меня за лоха, который, ничего не смысля в финансовых махинациях, все же хочет заработать много денег, при этом не особенно задумываясь о возможных последствиях.

— Вот, например, до сих пор мы гарантировали около пяти процентов годовых. А если, например, ради привлечения инвестиций

на какое-то время, увеличить доходность инвестиций. Например, пообещать вкладчику шесть, семь или даже десять процентов годовых. Налоги, насколько я знаю выплачиваются в первом квартале следующего года. Следовательно, до нового года, о них можно не задумываться, да и к тому времени, за счет прихода инвесторов, вполне можно набрать необходимые суммы. Текущие же расходы, можно временно или сократить, или отнести за мой счет. В конце концов инвестор же не требует моментального возврата средств. Насколько я помню минимальный срок вклада обычно заключается на год. И основная сумма остается на счету. Мы же выплачиваем только процент, а это не так много, и можно его погасить за счет других вкладов. Следовательно, за это время, мы сможем, и набрать инвестиционный пакет, и аккумулировать нужные суммы для выплат. И потом, насколько я понимаю, да и из собственного опыта, редко какой инвестор, получив свои проценты старается изъять свой пакет из обращения. Как раз наоборот. Лично я в свое время старался, чтобы начисленные проценты, работали на меня, добавляя их к основному вкладу. Следовательно, полная сумма, для погашения всех задолженностей не требуется. Достаточно держать скажем что-то среднее, для немедленного погашения двух-трех пакетов инвестиций, а остальное постоянно прокручивать. Мне кажется это даст дополнительный доход и в итоге, мы даже выиграем, как за счет движения средств, так за счет прихода новых инвесторов которых заинтересовала наша процентная ставка.

Мистер Либензон, надолго задумался. В принципе, он понял то, о чем говорил его хозяин. Более того, на ум сразу же пришла мысль о том, что, если пообещать десяти, или двадцатипроцентную выгоду, инвестор попрет в контору как наскипидаренный, а выплату процентов, можно вполне производить за счет ранее полученных вкладов. Сразу же вспомнилась афера небезызвестного Чарльза Понци. В 1919 году он, занял у приятеля двести долларов и основал собственную финансовую пирамиду. Понци предлагал своим вкладчикам заработок на продаже и покупке товаров в разных странах. Кроме того, мошенник пообещал своим клиентам пятьдесят процентов прибыли от вклада за три месяца. Схема Понци начала успешно работать и рухнула только из-за того, что тот оказался чересчур жадным и не захотел делиться. В итоге его партнер пожаловался в налоговую службу, и его предприятие в одночасье рухнуло. Учитывая то, что партнер довольно молод, и приехал в САСШ только в прошлом году, наверняка он не слышал об этой афере, и, следовательно, вполне можно ее задействовать в этом бизнесе. В конце концов, я только управляющий, а вся ответственность перед инвесторами лежит на этом молодом человеке. Почему бы мне не воспользоваться этим, и не заработать на его простодушии. А то, что-то быстро он стал доверять мне, и обсуждать порой такое, о чем не стоит говорить никому. В нем хоть и чувствуется еврей из почтенной семьи, но похоже Америка уже сумела перевоспитать этого поца. И если он хочет заработать невзирая на риск и возможные последствия, то кто я такой, чтобы идти против его желания. К тому же я смогу поиметь на всем этом свой маленький гешефт. В конце концов, мне еще ставить на ноги этого оболтуса Сёмочку. Почему я должен заботиться о ком-то другом, забывая о своей семье? Конечно я получу, от этой аферы только то, что смогу изъять в качестве денежного содержания, но с другой стороны и это будет вполне достаточным для обеспечения своей семьи. Зато будет меньше проблем с ФБР, когда вскроются махинации Обамы в нашей компании. И поэтотому произнес:

— Вы, знаете, мистер Обама, пожалуй, вы правы. Это действительно привлечет клиентуру. А если у вас есть какие-то резервы, то можно выставить скажем не десять, а пятнадцать процентов прибыли. Мотивируя это некоторыми выгодными пакетами. Например, можно отнести инвестиции к предметам роскоши, добычи драгоценных камней или металлов. Обычно упоминая подобные проекты, не требуется подтверждения их безупречными документами, достаточно гарантийного письма, которое не так уж и трудно получить. Просто у каждого подобного проекта есть свои секреты, и потому не каждый будет делиться подробностями. А так есть сертификат, подтверждающий наличие этого предприятия, и гарантирующий своевременную выплату процентов, а все остальное секрет фирмы производителя и технологии производства.

Сертификаты, заведомо поддельные, обошлись мне в десять тысяч долларов. И я более, чем уверен, что большая часть этих денег осела в карманах моего управляющего. Правда с некоторых пор, он, хотя и не знал об этом, числился в директорах компании, с правом подписи финансовых документов, доверенностей и всего остального. Я же, скорее выступал в роле младшего партнера, хотя и имел доступ к счету и мог распоряжаться поступающими на него суммами, но по устному или письменному распоряжению мистера Либензона. Правда пока этот пакет документов находился все же у меня на руках.

За счет широкой рекламы, доносящейся из каждого утюга, и повышенной до пятнадцати, а чуть позже двадцати процентов доходности инвестиций, народ шел к нам просто валом. Очереди в контору выстраивались еще до рассвета, и несмотря на то, что пришлось нанять еще четверых клерков, принимающих вклады, к концу рабочего дня очередь практически не уменьшалась. Вечером, а порой и среди дня, приходилось вызывать банковскую охрану с инкассацией для перевозки и зачисления на счет новых поступлений. Счет в банке, рос, как на дрожжах.

Ближе

к Рождеству, я решил, что с этим пора заканчивать. Тем более, что сумма на счету компании приближалась к пятидесяти миллионам долларов. Конечно хотелось бы иметь их побольше, но в этом деле главным было вовремя смыться. И это не считая того, что как минимум половина этого рассосалась по моим, и карманам мистера Либензона, в течении всего срока существования компании, в качестве заработной платы. То есть примерно за десять месяцев ее работы. За время нашей деятельности, мы успели дважды поменять нашу контору, и сейчас головной офис располагался на одной из центральных улиц Чикаго в фешенебельной части города, при этом продолжая работу и в покинутых нами конторах.

Последнее время, начал замечать некоторые странности за своим партнером. Например, тот вздрагивал от неожиданного шума, раздавшегося где-то в офисе. Бывало такое, что надолго запирался в своем кабинете что-то пересчитывая и записывая. Говоря при этом, что готовит годовой отчет для будущих налогов. Однажды заметил, что в общем-то стабильная сумма, предназначенная для отправки в банк, вдруг несколько уменьшилась, и следующие поступления не превышали этой цифры, хотя количество инвесторов не стало меньше. В общем мистер Либензон, похоже готовился к выходу из компании. Постепенно выводя из оборота некоторые суммы. Поэтому, я решил опередить его. В один из дней воспользовавшись тем, что партнер покинул меня, оставив одного в кабинете, я открыв сейф сменил папку с документами, лежащую там, на другую, согласно новым документам выходило так, что владельцем конторы являлся именно мистер Либензон, а я числился его помощником. Что поразило меня больше всего, в сейфе имелась наличность. Причем все упаковки были составлены исключительно мелкими купюрами по одному-двум, реже пяти долларам, и даже не считая их, а только прикинув объем сейфа, можно было определить, что внутри находился почти миллион долларов. Похоже мой напарник готовился оставить меня одного. Ведь в случае чего, доступ к счету может оказаться заблокирован, а пару миллионов мелкими купюрами отследить будет достаточно сложно. Поэтому, решив, что дальше тянуть не стоит, я предупредив своего партнера о том, что хочу на рождество слетать во Флориду, чтобы отдохнуть, уже на следующий день перевел практически всю имеющуюся на счетах сумму в один из банков Латинской Америки, и купив билеты в Майями улетел на отдых. После прилета, сразу же изменил свой маршрут и буквально на следуюший день оказался Рио. Оттуда, уже через неделю, на вполне законных основаниях примерно половина суммы вернулась в США на основной счет Алекса Фридмана в качестве оплаты за несколько патентов, на производство некоторых сплавов, которые я в свое время запатентовал, и которые до сих пор не нашли своего покупателя. А также за лицензию на выпуск подлокотных костылей. Генеральная лицензия была мне не доступна в связи с передачей её известно медицинской компании, но обычные лицензии на производство я мог продать. Там были некоторые ограничения по производсмтву, но тем не менее спрос на подобные разрешения, был достаточно велик.

Причем, сама покупка осуществлялась через телеграф. То есть находясь в Рио-де-Жанейро, я как Барак Обама связался с представителем Алекса Фридмана, и предложил за его патенты около сорока пяти миллионов долларов, затребовав лицензию, сроком на десять лет, но без ежегодных отчислений. Учитывая оставленное ранее распоряжение, о том, что если подобный покупатель появится, то я согласен на суммы никак не меньше объявленной, и мой представитель, вполне может воспользоваться доверенностью и оформить данную сделку. Подобные сделки имели место и не вызывали никаких подозрений. А то, что деньги оказались не совсем честно заработанными, еще требовалось доказать. Тем более, что сам Барак Обама исчез сразу же после того, как сделка была заключена, и деньги перечислены на мой счет. Правда при этом я потерял на переводах и сопутствующих отчислениях около трех с половиной миллионов долларов, зато на мой счет пришли совершенно чистые и отмытые до белизны средства, о происхождении которых я мог в любой момент предъявить вполне легальные и законные документы. Таким образом, у меня на счету появилось около сорока миллионов долларов, на вполне законных основаниях. А я вздохнул свободно оттого, что наконец избавился от ношения этой нашлепки на своем арийском носу, и темных волос, подправлять цвет которых приходилось каждые три дня. Правда сейчас я больше походил на Фантомаса, или на Котовского, зато появившийся вскоре ежик, имел уже натуральный белокурый оттенок.

Связавшись из Майями со своим адвокатом, уже качестве Алекса, выслушал его отчет о продаже патентов, поблагодарил его премией, выслав на его имя пять тысяч долларов, и предупредил, что собираюсь на некоторое время слетать на Гаваи, чтобы пожариться под ярким солнышком, и возможно организовать какое-то дело. Впрочем, пока говорить об этом было рано.

* * *

В раз постаревший и осунувшийся мистер Либензон, давал в это время показания следователю, по поводу организации мошенничества, вымогательства в крупных размерах и что самое паршивое неуплаты налогов. Если за все остальное можно было отделаться относительно небольшими штрафами или максимум несколькими месяцами заключения, то неуплата налогов грозила, во-первых, конфискацией, а во-вторых, несколькими годами заключения. А сумма налогов выходила действительно запредельной. Учитывая то, что при доходах свяше полумиллиона процент возрастал до тридцати пяти, а по документам сумма выходила где-то в районе семидесяти миллионов, то получалось, что он должен был выплатить никак не меньше двадцати пяти миллонов. И это не считая того, что нужно было гасить задолженности владчикам. А при всем желании, он мог найти разве что десять, ну может быть с какой-то мелочью, особенно учитывая то, что счета компании оказались совершенно пусты.