Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы
Шрифт:
Протесты студентов университета Дж. Вашингтона были куда менее агрессивными. Хотя, возможно, и не менее эмоциональными. Вот некоторые выдержки из выступлений:
– Почему я не могу сама решить, пришло мне время стать матерью или нет? – говорила одна студентка.
– Моей подруге угрожала смерть в результате родов, – рассказывала вторая, – она хотела сделать аборт. Но давление общественного мнения было так велико, что она все-таки решила рожать и – умерла.
– Да и вообще, почему здоровье и благополучие женщины менее важно, чем жизнь неродившегося плода? – спрашивала третья.
Тут на трибуну вышел мужчина средних лет:
– Но ведь и для здоровья матери
– Да почему о моем будущем должен заботиться кто-то другой? Если я не хочу рожать, не будучи в законном браке, или для меня важнее сейчас учеба, чем нежелательное материнство, или, наконец, если нам с мужем просто не по средствам заводить сейчас ребенка… Разве это не наше личное дело – какое решение принимать? Почему знакомые, соседи, пастор – все, кто составляет общественное мнение, оказывают на нас давление? Психологически это очень тяжело, это трудно вынести.
Тема эта всплыла у меня в разговоре с президентом организации «Focus on the family» (Семья в центре внимания) в далеком от Вашингтона Денвере, столице штата Колорадо. Имя христианского проповедника Джеймса Добсона, возможно, знакомо кому-то из читателей. Дважды вел он на «Радио России» по утрам передачи на семейные темы. В Колорадо расположился его Семейный центр, куда он меня пригласил, поскольку еще в Москве ему сказали, что я интересуюсь проблемами семьи. Центр, где, по американским меркам, число сотрудников должно быть минимальным, поразил меня прежде всего многочисленностью своего персонала. Вместе с волонтерами, то есть людьми, работающими бесплатно, там трудилось около тысячи человек. Было и свое издательство, выпускавшее книги, семь журналов: для родителей, женщин, детей, подростков.
Сам Джеймс Добсон – фигура значительная. В общении он очень обаятелен – приветлив, открыт. Покоряет его манера вслушиваться в слова собеседника. С первых же слов беседы я подпадаю под его влияние. Тем более что почти со всем, что он говорит, трудно не согласиться.
– Доктор Добсон, – спрашиваю, – есть ли четко сформулированные принципы, на которых зиждется работа Центра?
– Да. Их всего четыре. Первый: величайшая ценность семьи – дети. Иметь детей и воспитывать их – самое большое счастье. Второй: брак должен быть вечным. Развод – величайшее зло. Третий: ценность человеческой личности абсолютно не зависит от успехов и достижений этой личности. Каждый человек, какова бы ни была его общественная значимость, в равной степени достоин внимания и уважения. Четвертый: смысл жизни в том, чтобы служить Богу. А это, в первую очередь, значит любить друг друга, заботиться о другом и помогать ему в его нуждах. Именно таким образом мы прикасаемся к Нему, к Вечности.
Меня интересует несколько важных вопросов. Он выслушивает их очень внимательно и отвечает как опытный проповедник – внятно, просто, отчетливо проговаривая слова.
– Любовь – обязательное условие брака?
– Смотря по тому, что вы называете любовью. Для молодого человека это прелестное романтическое чувство, но и чисто физиологический призыв. Для супруга постарше – это обязательство перед семьей. Это потребность мужа заботиться о жене, и наоборот. Чувства приходят, уходят, опять приходят. Они не могут быть основой брака все время. Главный мотор семейной жизни – это установка, настроенность на постоянство жизни вдвоем. Воля к верности, служение друг другу – вот основа брака.
– Как правильно воспитывать ребенка, как требовать от него добродетелей, которыми
– Мы должны отказаться от цели воспитать ребенка совершенным. Не надо бояться его недостатков. Он – живое существо, он не может быть идеален. Если же вы все-таки будете добиваться своего, попытаетесь воспитать в нем важные для вас свойства, он в конце концов просто взбунтуется против вашего воспитания.
– Почему так велик процент разводов?
– Потому что современная жизнь движется на колоссальных скоростях, да к тому же с ускорением. Супруги в погоне за деньгами тратят на работу больше часов. У них не хватает времени на общение друг с другом и с детьми. А ведь без глубоких, долгих разговоров отношения выхолащиваются, теряют душевность, становятся чисто функциональными. Особенно страдают семьи, в которых работают женщины.
– Значит ли это, что вы против женского труда?
– Я считаю, что до тех пор, пока последний ребенок не пошел в школу, мать работать не должна. Ведь на это нужно не больше 12–15 лет. Не такая уж большая жертва.
– Но если женщина имеет высокую квалификацию, для нее это срок огромный. Она утратит за это время все знания, навыки, она отстанет от современных требований в своей профессии. Да и потом, предположим оптимальный вариант: последний, третий ребенок родился, когда ей было 30–35 лет, это значит, что она выйдет на рынок труда к 45–50 годам. Какая же тут карьера?
– Ну, это ее право сделать выбор – карьера или дети.
И вот тут я пересказываю своему собеседнику события в Вашингтоне, когда студенты протестовали против запрета на аборт. Спокойный и доброжелательный Джеймс Добсон начинает волноваться.
– Аборт – это преступление, – говорит он, – и не перед обществом – перед Богом. Ведь именно Он дал миру новую жизнь. Такова была Его воля. Женщина, решившая этой воле противиться, – грешница. Но, кроме того, это еще и криминал в прямом смысле слова. Говорить про эмбрион, что он еще не человек – невежество. В тот момент, когда клетка оплодотворила другую клетку, уже произошел священный акт появления Будущего Человека. Лишить его жизни во чреве матери или потом – значения не имеет. Это все равно убийство. Оно должно быть подсудно.
– А если беременность, положим, результат изнасилования?
– Все равно, – отвечает доктор Добсон. – В моей практике, кстати, была одна такая история.
И он подробно рассказывает мне этот случай. Девочка из бедной негритянской семьи была отличницей в школе. Она мечтала получить хорошее образование, хорошую работу, вырваться из бедности. Однако судьба распорядилась иначе. Однажды, ей было тогда 15 лет, она засиделась в классе дотемна. Школьный автобус уже ушел. И она пошла пешком пять миль, около семи километров.
Через полтора часа она была на окраине своего поселка и уже видела огоньки в окнах домов. В это время на нее набросились трое подростков и изнасиловали. Родителям она ничего не сказала, она их очень боялась. А через некоторое время она узнала, что беременна.
– Она пришла ко мне за тем, чтобы я посоветовал, как ей сделать аборт. Денег у нее на это не было, – рассказывал доктор Добсон. – Мы беседовали долго. Она дрожала, говорила, что боится родителей, что хотела бы в будущем родить в законном браке – но кто же теперь на ней женится? И главное, она хочет учиться, приобрести какую-нибудь достойную профессию. Но я обяснил ей, какой грех она возьмет на душу, если пойдет на операцию. Я предложил ей другое – вместо того, чтобы убивать живую жизнь, родить ребенка. А потом отдать его приемным родителям. Благо желающих усыновить детей в Америке очень много.