Сказительница
Шрифт:
Освободившись, Алон осторожно пополз по траве к Эйдрис и прижал палец к губам, призывая к молчанию.
Но, к удивлению Эйдрис, не стал ее развязывать. Напротив, прошептал ей на ухо:
– Потерпи. Скоро освобожу тебя.
Она пыталась выделить один вопрос из множества вертевшихся в сознании, как мякина на ветру, но он покачал головой и прижал палец к ее губам.
– Подожди, – прошептал он. – Смотри…
Сказительница услышала звук копыт, потом фырканье. Показалась темная тень, стремена свисали с пустого седла. Но вот
Монсо! Монсо и Стальной Коготь!
На глазах у Эйдрис кеплианец и сокол обошли лагерь по кругу, двигаясь очень медленно и осторожно.
Обошли раз…
Второй…
Третий…
«Волшебство, – поняла девушка, чувствуя холодок на спине. Она вспоминала времена, когда Керован или Джойсана пользовались Силой. Животные околдовывают лагерь!»
На мгновение ее охватил страх, но потом она поняла, что животные обходят лагерь справа налево, по часовой стрелке, а не наоборот, не против пути солнца по небу. Девушка успокоилась. Те, кто идет по Левой Тропе, не могут так двигаться.
Завершив третий круг, кеплианец остановился и громко фыркнул. Никто из спящих у костра даже не пошевелился.
– Хорошо, – прошептал Алон, потом встал и подошел к ближайшему стражнику. Мгновение спустя он вернулся с ножом в руке. Несколькими движениями перерезал путы Эйдрис. – Надо уходить побыстрее, – сказал он, не беспокоясь о том, чтобы понизить голос – Тройной круг не выстоит против рассвета.
Сказительница перевела взгляд со спящих стражников на животных, стоящих в нескольких шагах.
– Они это сделали? – в волнении прошептала она. – Как могут конь и сокол использовать сонные чары?
– У зверей есть свое волшебство, – ответил Алон. – И не забывай: Монсо и Стальной Коготь не обычные животные.
– А что с часовыми? И с волшебницей?
– Все спят. – Он взял ее руки в свои и принялся растирать. Она была поражена тем, как распухли его пальцы. И когда в отчаянии воскликнула, Алон посмотрел на свои пальцы и осторожно согнул их. – Стражник был не очень нежен, – мрачно согласился он. – Мне дали ясно понять, что я не почетный пленник.
Мгновение спустя он встал и помог девушке распрямиться. Они потопали, поразминали пальцы ног, морщась от боли восстанавливающегося кровообращения.
Наконец Алон покрепче закрепил плащ на плечах Эйдрис.
– Пошли, – сказал он. – Мы должны торопиться.
Девушка последовала за ним в лагерь. Она с удивлением смотрела на спокойные лица спящих. Никто не пошевелился, пока они отыскивали свое добро. В лунном свете даже волшебница казалась другой, ее строгое лицо расслабилось и стало уязвимым во сне. «Так велика сила волшебства тройного круга животных, что у них не было времени даже насторожиться», – с благоговением подумала Эйдрис.
– Отыщи свое оружие, – сказал Алон с противоположной стороны лагеря. – Я соберу немного припасов. Двигаться будем быстро и налегке.
Сказительница
– Вот, – сказала она, протягивая оружие спутнику, – надевай это.
Он взял и с сомнением надел пояс.
– Не так! Ниже, пусть опирается на бедра… вот так. – Она поправила пояс. – Когда будет время, начну учить тебя пользоваться этим.
В лунном свете она увидела, как он сухо улыбнулся.
– Ты считаешь, мне необходимо научиться солдатскому мастерству?
– Да, – твердо ответила она и осмотрела его, упираясь руками в бока. – Если нам еще предстоит ехать вместе, пусть хоть часть дня, я хочу, чтобы ты был вооружен. Я не могу вечно защищать тебя.
Он рассмеялся и взял сумку с едой.
– Да, конечно, не можешь, хотя накануне вечером ты очень хорошо это делала. – Он посмотрел па меч у себя на боку. – Не могу дождаться.
Отвязав лошадей стражников, освобожденные пленники помахали факелами и одеялами, и лошади с фырканьем разбежались, скрылись в темноте. Алон сел на Монсо и посадил Эйдрис за собой.
– В Лормт, – сказал он, поворачивая кеплианца носом на восток.
Эйдрис кивнула.
– В Лормт! – повторила она. – И пусть побережется тот, кто попытается снова нас остановить!
Езда в темноте конца ночи раздражала: беглецы не могли воспользоваться преимуществом в скорости. Большую часть пути они ехали частым лесом, а на открытых местах слишком велик риск: Монсо мог попасть копытом в нору какого-нибудь подземного жителя и сломать ногу. Путники вынуждены были двигаться шагом, когда все в них требовало бега.
Утомленная событиями дня, Эйдрис обнаружила, что у нее сами собой закрываются глаза. Ритмичное покачивание кеплианца действовало усыпляюще. В убывающем лунном свете окружающий ландшафт стал казаться призрачным, нереальным. Глаза девушки закрылись…
Монсо остановился, и Эйдрис проснулась. Она поняла, что задремала, прижавшись щекой к спине Алона. И торопливо выпрямилась, чувствуя, как краснеет.
– Приехали?
– Нет, у нас еще примерно час пути, – ответил Алон.
Тьма рассеивалась, на востоке появилось слабое розовое свечение. Скоро рассвет.
Сказительница напрягала зрение, разглядывая местность впереди. Серые скалы, молодая поросль леса. Вдали виднелся дом с крытой тростником крышей. Вся местность выглядела странно дикой, смятой.
– Что так перемешало здесь все? Великая Перемена?
– Да, – ответил Алон. – Но сам Лормт был защищен. Древние, соорудившие его стены и башни, заложили в их основания шары из кванской стали – это синий металл, из которого сделаны глаза твоего грифона. Основание одной из башен разрушилось, и шар был утрачен, поэтому, когда земля поднялась, эта башня рухнула, прихватив с собой часть соседней башни и соединяющую их стену. Но остальные две башни устояли.