Сказка для девушек за тридцать

Глушенко Елена Владимировна

Мария Спиридоновна в окружении мужа, детей и внуков сидела на диване. Ночью она приняла окончательное решение, о чем и сообщила своей семье только что.

— Мамочка, — ласково начала дочь, — это плохая идея. Ты пойми, что из этого ничего путного не выйдет.

Мария Спиридоновна упрямо поджала губы, а дочь продолжала:

— Ты, конечно, можешь договориться с тетей Ирой, и она сделает тебе больничный. Но, во-первых, сколько бы ты ни сидела на больничном, он рано или

поздно закончится и тебя все равно уволят. А во-вторых, и это самое главное, ты таким уходом перечеркнешь всю свою безупречную работу. Тебе это надо? Разве ты не хочешь, чтобы они по-доброму вспоминали о таком ценном сотруднике?

— А нечего вышвыривать ценных сотрудников на помойку, — сварливо заявила Мария Спиридоновна.

— Мама, это рынок, — вступил в дискуссию сын. — Если новосибирцы оказались шустрее и толковее ваших начальников, то тут уж ничего не поделаешь. И ты ровным счетом ничего не изменишь.

— А я и не пытаюсь. Пусть платят за свою подлость.

— Если дело в деньгах, то не переживай — мы вам поможем, — сказала дочь.

Это было приятно слышать, но Мария Спиридоновна не собиралась отступать.

— Может, вы и правы, но я все равно не намерена спускать им такое с рук.

Годовалый Артемка, почувствовав напряженность в атмосфере, разревелся, и бабушка, забыв обо всем, кинулась успокаивать внука.

7 декабря

Алла. ЮБИЛЕЙ ЗУБОВА

От выпитого начинала кружиться голова.

Музыка ревела так, что заглушала разговоры за столом. Все кричали, не слушая и перебивая друг друга.

Алла устала от этого шума еще час назад и уже подумывала, не пора ли бежать. Зубова она поздравила еще до начала банкета, так что причин задерживаться по большому счету не было. Честно говоря, она скучала.

В банкетном зале ресторана «Млечный Путь» столы поставили буквой «П». Именинник с семьей расположились за перекладиной этой буквы. Алла хоть и не опоздала, но все же пришла одной из последних и поэтому вынуждена была сесть там, где еще оставались свободные места — в самом конце одной из ножек этой самой буквы.

Официальная часть мероприятия, еще не закончившись, делалась все менее официальной. Тосты в честь именинника становились все короче, а паузы между ними — все длиннее.

На конце стола, где сидела Алла, обстановка была самая непринужденная. Однако Алла, даже если бы захотела, все равно не смогла бы принять участия в беседе. Поэтому она лишь вежливо улыбалась своим соседям.

Отчаявшись вовлечь ее в дискуссию, бородатые обветренные мужики махнули на нее рукой и погрузились в сравнительный анализ методов глубокого бурения. Технические характеристики буровых установок изредка прерывались предложением и немедленным согласием выпить. Возражения не принимались.

Алла

и не возражала, пока на каком-то этапе не поняла, что пора бы завязывать, но было уже поздно. Нет, она вовсе не напилась. Просто незаметно для себя перешла ту границу, за которой заканчивалось контролируемое поведение и начиналась полная непредсказуемость.

Такое уже случалось, и последствия обычно бывали печальными. Помня об этом, остатки сознания требовали немедленно встать и уйти. Но подсознание, вырвавшись на свободу, жаждало новых впечатлений и удерживало ее за столом, среди людей, которых она не понимала и которые ей не нравились. «Подожди немного, — шептало подсознание. — Все еще впереди».

Музыка заиграла еще громче, хотя секунду назад это казалось невозможным. Народ оживился, начал выбираться из-за столов и сбиваться в группки, где и затрясся в быстром танце.

Танцевать Алла не умела и не любила. В обычном состоянии. Сейчас же на предложение потанцевать, исходившее от заросшего детины, похожего на снежного человека в галстуке, она подумала: «Почему бы нет?» — и пошла за ним под вращающиеся прожектора.

Музыка была черт-те что. Алла даже не понимала, кто поет — мужчина или женщина, и на каком языке оно поет. Да это было и не важно.

Важно было лишь то, что она чувствовала себя красивой и раскрепощенной. К тому же йети напротив нее был на полголовы выше, что давало дополнительную уверенность в себе. В голове не осталось ни одной мысли. Все ее существо заполнилось ощущением женского всесилия. Она была как сгусток мощной энергии, так долго копимой и наконец-то вырвавшейся наружу.

Непонятная песня закончилась, вместо нее заиграла другая, не такая быстрая и в другом ритме. Алла остановилась, приходя в себя и переводя дыхание. Лица и силуэты, мелькавшие вокруг нее, начали принимать четкие очертания. Она поймала ритм новой песни и задвигалась в такт, уже чуть спокойней.

Цветные прожектора отбрасывали на танцующую толпу сине-красно-желтые блики. Над головой вертелся огромный шар, сверкавший тысячью зеркальных кусочков. Алла вглядывалась в разноцветные лица вокруг — расслабленные и сосредоточенные, громко смеющиеся и бессмысленно улыбающиеся, пьяные и не очень. Вроде все вместе, но каждый сам по себе.

Как странно, подумалось ей, выглядит в наше время предложение потанцевать быстрый танец. «Давайте потанцуем», — говорит мужчина. Выводит женщину в круг, и... каждый трясется в одиночку.

Алла разглядывала лица мужчин и женщин и пыталась понять, кто из них пара, а кто нет.

Внезапно ей показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо. Сердце остановилось, потом куда-то упало. Она не поверила своим глазам и зажмурилась. А когда открыла глаза, перед ней делала руками пассы какая-то грузная дама, извивавшаяся на манер одалиски, хотя ничего от одалиски в ней не было. Алла досадливо поморщилась и переместилась вправо.

Увы. Видение исчезло.