Сказка — ложь!
Шрифт:
Я чуть не заржала как самая настоящая лошадь, представив себе эти «оргии». Насколько я помнила, на Востоке мужчины и женщины даже ели отдельно, а не только купались!
— Почему ты говоришь «купался»? — поинтересовалась я, с трудом сдержав смех. — Разве теперь ваш герцог не моется?
— А зачем? — она простодушно пожала плечами. — Сколько в грязи не возись, все равно на утро будешь такой, как вчера.
— О-очень интересно, — протянула я, готовясь услышать еще одну душещипательную историю.
Но Розетта видимо поняла, что сболтнула лишнее. Испуганно ойкнув, она обеими руками зажала свой рот
— Эй! А ванна?! — крикнула я ей в спину.
Надеюсь, что дуст у них есть.
Обыскав всю комнату на предмет тайных ходов и убедившись, что таковых здесь нет, я вернулась к кровати и с тоской посмотрела на разложенные поверх покрывала платья. На столике у окна стояла корзинка, полная лент, цветных ниток и утыканных иглами подушечек. Я выудила оттуда странного вида ножницы, скептически покрутила в руках и вздохнула. Бродить по замку без трусов? Кажется, я превысила собственный лимит безумства, не удивительно, что герцог набросился на меня. Странно, что отпустил, видимо, хваленое благородство не просто выдуманная черта книжных героев.
Первой жертвой моего энтузиазма стали шелковые панталончики со смешными бантиками по бокам. Я просто обрезала их как можно короче и аккуратно сшила шаговый шов, на месте которого шел разрез. Правда, с ним пришлось повозиться. Я поняла, что ходить так проблематично, а потому распорола свою работу и начала изобретать ластовицу. Часа через два кропотливой работы и сотню-другую потерянных нервных клеток я наконец-то закончила. Подрубила края, нашила шлейки на месте пояса и вдела в них атласную ленту. Это было лучше, чем веревочка в кулиске — хоть с узлами мучиться не придется, если срочно приспичит.
Надев обновку, я критически осмотрела себя в зеркало. Что ж, не «Lola Luna», это точно, но лучше прежних панталон.
Теперь следовало чем-то прикрыть верх. Эх, как мне не хватало родной синтетики, которая и тянется во все стороны, и не рвется! Но, как говорил поручик Ржевский, за неимением барышни, подойдет и горничная. Вооружившись ножницами, которым самое место в историческом музее, я решительно начала кромсать одно из платьев. Отрезала корсаж, аккуратно удалила с него лишние бантики, ленточки и кружева, а потом подрубила места срезов. «Корсет не надену ни за какие деньги! — думала я, пыхтя над своим рукоделием. — Это средство средневековой пытки пусть носят местные дамы, им уже ничто не повредит. А я привыкла дышать полной грудью и не собираюсь издеваться над своим телом.»
После корсажа пришлось заняться сорочкой и юбкой. Первую я просто укоротила по колено и отпорола с нее кружева, а вот со второй пришлось повозиться. Резинки в этом мире еще не придумали, а я была не тем человеком, который мог ее изобрести. Вспомнились прочитанные книги, в которых предприимчивые попаданки насаждали в унылом средневековье технический прогресс. Жаль, что моих знаний недостаточно даже для того, чтобы изобрести туалетную бумагу, вот она бы точно пригодилась!
За окном уже вечерело, а я едва не плакала от боли в исколотых пальцах, упорно сшивая плотный бархат.
Наконец, мои усилия увенчались успехом. Я сделала последний стежок, закрепила узел и оборвала нитку.
Так, теперь собираем все в кучу. Сначала надеваем укороченную
Теперь надеваем юбку. Ох и намучалась же я с ней! Зато получилось вполне прилично для первого раза. И ничего, что швы кривоваты, а вместо привычной «молнии» несколько перламутровых жемчужин. Я их срезала с другого платья и приспособила вместо пуговиц. Конечно, я бы не рискнула в таком виде выйти в город, но вот побродить по этому замку — вполне самое то.
Когда я, напевая и пританцовывая, крутилась возле зеркала, в двери кто-то постучал.
Странное дело, до этого врывались без стука… Интересно, кто это такой вежливый на ночь глядя?
За дверями обнаружился Его Светлость. Он смотрел на двери с непонятной тоской и переминался с ноги на ногу. Но стоило ему увидеть меня, как его глаза округлились, а челюсть с тихим стуком рухнула вниз.
— Э-э-э, — многозначительно выдал мужчина, стараясь не опускать взгляд ниже моего носа.
— Я вас внимательно слушаю, — благосклонно кивнула я и царственным жестом пригласила войти, — заходите, гостем будете.
Герцог прочистил горло и выдал, отступая назад:
— Простите, с незамужней дамой наедине — это неприлично.
— Да ладно, — протянула я и панибратски похлопала оторопевшую Светлость по плечу, — после того, как мы с вами дважды проснулись в одной постели, какие между нами могут быть формальности?
А вот теперь я очередной раз увидела, как он краснеет. Красиво так, медленно, начиная от кончиков идеальной формы ушей и заканчивая благородным челом.
Смущенно откашлявшись и шаркнув ножкой, Его Светлость бочком протиснулся мимо меня в двери. Причем он так старался меня не задеть, что едва дышал. Я решила, что он мне должен, и в самый ответственный момент вильнула бедром, на мгновение прижимаясь к твердым герцогским ягодицам.
Его Светлость влетел в комнату с такой скоростью, будто брал стометровку. Малиново-красный, с горящими праведным гневом глазами и вставшими дыбом волосами, он пыхтел, как старый самовар и едва не плевался кипятком!
— Вы… вы… — мне показалось или он заикается?
— Я, — согласно кивнула.
— Вы это нарочно сделали?! — ух, какие молнии у нас глазки мечут!
— Что? — я приняла вид наивной провинциалки.
— Вы нарочно провоцируете меня? Сначала бродили по замку в одной простыне, теперь этот неприличный наряд… И ваше поведение — оно не входит ни в какие рамки! Вы решили свести меня с ума?
— Да ни в жизнь! — ляпнула я и чуть не добавила: «Вот те крест».
Он пару раз глубоко вздохнул, словно беря себя в руки, и уже спокойнее произнес:
— Хорошо. Будем считать, что это случайность.
Вот оно — аристократическое воспитание! Только что метал гром и молнии, а через минуту — сама холодность и вежливость. М-да, жаль, я так не умею. Я ему еще долго буду вспоминать палача и забег по коридорам.
— Хм… так, о чем вы там желали поговорить? — спросила я менторским тоном, сложила руки на груди и прислонилась плечом к стене, всем своим видом выражая внимание.