Сказка — ложь!
Шрифт:
Осмотр местности не дал ничего нового. Обычная поляна, таких куча в этом лесу. Правда, посреди поляны он увидел дорожку из примятой травы, шириной примерно в фут. Эта дорожка замыкалась кольцом, с диаметром около десяти футов. Внутри этого круга ничего не было, но Язон не смог заставить себя туда войти. Он просто обошел вокруг странного места, чувствуя недоумение и тревогу.
За спиной зашуршали ветки. Герцог резко обернулся, моментально принимая защитную стойку. Каково же было его изумление, когда вместо неведомого врага, на поляну вышло несколько замковых слуг, подслеповато
— А вы что здесь делаете? — Язон грозно нахмурил брови, внутренне расслабляясь.
— Дык это… — старик в линялом сюртуке почесал плешивый затылок. — Ваша Светлость, тут такое дело…
— Говори!
Слуги странно переглянулись.
— Проснулись мы, вот, в лесу, Ваша Светлость… Кто где. Может это… проклятье закончилось? Как бы проверить?
Язон задумался на мгновение, обводя взглядом небольшую толпу. Со всех сторон прибывали люди, верой и правдой служившие ему в замке вот уже несколько веков. Каждый вечер, на закате, они падали и засыпали там, где их застал последний луч солнца, и каждое утро, с первыми лучами, просыпались в своих постелях. А теперь привычный ход вещей неожиданно оказался нарушен, и Язон не знал, стоит ли этому радоваться.
Неожиданная мысль заставила его встрепенуться.
— Мадемуазель Катрин! Где она? Кто знает?
Толпа заволновалась. Слуги оглядывались вокруг, спрашивая у вновь прибывших, видел ли кто-нибудь герцогскую невесту. Но те лишь недоуменно пожимали плечами. Проснувшись этим утром, многие были настолько дезориентированы, что вообще не понимали, чего от них хотят.
— Где Жако и Розетта?
— Здесь, Ваша Светлость, — верный камергер с трудом пробился сквозь толпу и предстал пред светлые очи герцога.
— Здесь, Ваша Светлость, — с другой стороны поляны раздался тоненький голосок горничной.
Девушка только-только показалась из-за деревьев. Запыхавшаяся, разрумяненная, видимо, бежала. Язон с недовольством отметил разводы грязи на ее лице, прошлогодние листья в волосах и потрепанное платье. Судя по всему, она тоже ночевала на земле.
— Где твоя госпожа? — сурово сдвинув брови, спросил он.
Розетта запнулась на полушаге, согнулась в неловком книксене и невнятно заблеяла:
— Н-не могу з-знать, В-ваша Светлость!
— Что значит «не могу знать»? Разве не ты приставлена к мадемуазель Катрин личной служанкой? Разве не твой долг следовать за ней по пятам, куда бы она ни пошла? Отвечай!
Губы горничной задрожали, глаза наполнились слезами.
— Простите, Ваша Светлость, не доглядели! — пролепетала она, глядя в землю.
Язон заскрежетал зубами.
Неужели Катрин пропала?
Неужели она бросила его, ушла в свой мир, именно сейчас, когда он прилюдно сделал ей предложение и объявил о будущей свадьбе? Нет, судьба не может быть к нему настолько жестока! Его Светлость стиснул челюсти, мысленно приказывая себе отставить панику.
— Обыскать лес и замок! — приказал он тоном, не терпящим возражений. — Я хочу знать, что произошло!
Поиски в лесу не дали никаких результатов, зато в замке обнаружился настоящий сюрприз. Часть слуг
Кто-то выразил робкую мысль, что проклятье пало, и все дружно ринулись проверять. Одни помчались в кладовые, другие на птичий двор, третьи в конюшни и хлева. Кое-кто догадался вылезти на замковые стены, в надежде разглядеть, не изменилось ли что-то в бесконечном лесу, окружающем замок… И только несколько человек задались весьма резонным вопросом: а куда делся хозяин?
К тому времени, как герцог со своей свитой достиг подвесного моста, в замке царил настоящий хаос. Перепуганные люди столпились у ворот, а на птичьем дворе кудахтало, крякало, мекало и блеяло животное царство, требуя есть, пить, и оправляя естественные надобности. Замок ожил, сомнений в этом не осталось ни у кого.
— Жако! — Язон взглянул на старого слугу, который моментально вытянулся в струнку. — Возьми несколько человек, и проверьте в этом замке каждую комнату, загляните под каждый камень. Если мадемуазель Катрин где-то здесь, найдите мне ее. Или докажите, что ее нет. Я должен быть уверен в этом, чтобы решить, что делать дальше.
— Рожаю! Рожа-а-ю-ю!!! — раздался со стороны хозяйственных пристроек истерический женский визг.
— Господи! — засуетилась толпа. — Рожает!
Кто-то из женщин приготовился упасть в обморок, кто-то взвыл в полный голос, будто за компанию с роженицей. Все уставились на герцога, не решаясь сдвинуться с места.
Язон и сам опешил сначала, такого он точно не ожидал. И все же армейская выучка заставила быстро взять себя в руки и принять прежний невозмутимый вид. Что и говорить — хорошая мина при плохой игре не раз выручала в дворцовых интригах или на поле боя, когда не было ни малейшего шанса на победу, но он продолжал излучать энтузиазм — и люди ему верили.
Вот и сейчас, грозно сдвинув брови, он четко поставленным голосом отдал приказ:
— Быстро звать повитуху! Чего стоите?
Роженица в хлеву продолжала завывать, больше от страха, чем от боли. Ее голос то звучал колоритным басом, то срывался на визгливый фальцет. И распахнутых дверей замка, отдуваясь и сопя, уже бежала пожилая толстая повитуха, вся красная и потная от напряжения. Следом за ней рванули и несколько служанок, таща в руках котлы с горячей водой и чистые холстины. Только теперь до всех присутствующих дошло, что в замке вот-вот появится на свет первый ребенок!
— Ваша Светлость, — одна из кухарок робко приблизилась к герцогу. — А нам как быть? Замок ожил, главный повар готовится к сегодняшнему празднеству, но он не знает, что делать.
— Что значит «не знает, что делать»? Мне научить его фаршировать птицу или помочь отмерить сколько нужно специй для грога?! — Язон с трудом сохранял хладнокровие.
— Простите, Ваша Светлость, — кухарка покаянно склонила голову. — Он интересуется, что делать, если замок ожил и в самом деле. Если мы сегодня потратим продукты на праздничный обед, завтра они могут не восстановиться!