Сказка — ложь!

Углицкая Алина

— Ну, какая же это шутка, разве я похожа на шутника? Это самый легкий и безболезненный способ избавиться от тебя, — заявила ведьма, небрежно бросая на стол общипанную кисть и вставая на ноги. — Видишь ли, — задумчиво начала она, подходя ближе, — если бы ты добровольно согласилась дать мне свой образ, я бы отправила тебя назад, в твой мир и твое время. Но ты оказалась слишком упряма для этого! Придется подержать тебя здесь, пока я воспользуюсь твоей внешностью.

Мой лоб внезапно покрылся холодным потом, ладони повлажнели, а сердце забилось с удвоенной скоростью, заставляя меня вздрогнуть

всем телом.

— Что ты собираешься делать? — почти прошептала я, все еще не веря, что моя сказка постепенно превращается в триллер.

— Ну, какая же ты глупая! Это даже не интересно! — ведьма сморщила пуговичный нос. Она нагнулась ко мне так близко, что я смогла рассмотреть толстый слой штукатурки на ее розовощеком лице и мысленно удивилась, как все это художество держится и не отпадает кусками? — Я же вроде как злодейка? Значит, хочу привести в исполнение свои злодейские планы, чего непонятно? Кажется, Его Светлость вчера объявил о помолвке? Так не будем же расстраивать его отсутствием невесты, — и она щелкнула пальцами почти перед самым моим носом.

Я невольно моргнула, а когда открыла глаза, вместо ведьмы передо мной кружил знакомый темный вихрь. Всего пара секунд — и он развеялся, разлетелся по пещере черными хлопьями сажи, а я беспомощно захлопала ресницами, отказываясь верить тому, что видели мои глаза.

Прямо в двух шагах от меня, довольно улыбаясь, стояла худая девчонка лет двадцати пяти, с короткой стрижкой боб, уложенной волосок к волоску. Ее волосы полыхали насыщенным гранатовым цветом, в зеленых глазах танцевали задорные огоньки, а веселый смех звучал под сводами пещеры как перезвон серебряных колокольчиков.

Платье из воздушного муслина будто сиреневая пена укрывало ее фигуру, оставляя пространство для фантазии. Девчонка подняла тонкую руку и вдруг погрозила мне наманикюренным пальчиком. Я поняла, что сейчас потеряю сознание.

— Ну, как я тебе? — она хвастливо покрутилась, будто и в самом деле ждала от меня слов восхищения. — Знаешь, я в тебе не ошиблась. Сразу поняла, что твоя экзотическая внешность и дерзкий характер привлекут герцога. Я столько лет пыталась добиться его благосклонности и все зря. Он постоянно ускользал из моих рук. Но теперь-то уже никуда не денется! Он влюблен в тебя до безумия, настолько, что предложил стать его женой. Не будем же разочаровывать Его Светлость!

— А тебе это зачем? — я не могла оторвать взгляд от своей копии, но, как всякая женщина, искала в ней именно изъян. — Неужели ты так его любишь?

— Что? — она на мгновение остолбенела, а потом легкомысленно рассмеялась. — Нет, конечно! Но это не имеет значения. Он посмел меня оскорбить, пусть же теперь заплатит за это оскорбление собственным счастьем и собственной душой. Знаешь, что я для него приготовила?

Хищная усмешка раздвинула ее губы, и на моих глазах сквозь знакомые черты на мгновение проступил образ прежней Конкордии.

— Сейчас я не могу убить тебя. Ты нужна мне живая. Но в миг, когда герцог поцелует меня под волшебной радугой Вечного леса и признается мне в любви, ты навеки уснешь в этом гробу. И тогда я сниму маску. Уж очень мне хочется посмотреть на лицо Его Светлости, когда он поймет, что навеки привязан не к той! — и она разразилась демоническим

хохотом.

Я уперлась руками в прозрачную крышку, напрягая все мышцы, отчаянно пытаясь сдвинуть ее хоть на один волосок. Но мои бесплодные попытки всего лишь вызвали новый приступ смеха. Ведьма взмахнула руками, поднимая вокруг себя клочья тумана, закрутилась в вихре, окружившем ее плотной стеной, и вдруг исчезла, оставив после себя многократное эхо, еще долго блуждавшее под сводами пещеры.

Мне не оставалось ничего, как только попробовать помолиться. Если в этом месте есть бог, он просто обязан мне помочь!

Язон Валентин Марк Филипп граф де Верней, герцог д'Арвентиль.

В спальне герцога, на кровати, лежал небольшой надушенный листок, на котором витиеватым почерком было написано всего несколько слов: «Милый, отбыла по делам, вернусь к балу. Жди» — и отпечаток губ в виде поцелуя. Его Светлость сначала аккуратно присел на краешек ложа, не сводя с записки настороженного взгляда, потом медленно протянул руку и прикоснулся к листку кончиками пальцев.

— Где вы его нашли? — спросил он столпившихся вокруг лакеев.

— Дак на этом самом месте и лежал! — тут же лихо отрапортовал Жако.

— И никто не знает, откуда он здесь взялся? — герцог обвел слуг испытывающим взглядом.

— Нет, Ваша Светлость!

Язон задумался. Что же это получается, Катрин ушла по собственной воле? Он не мог вспомнить, что произошло этой ночью, но вчерашний вечер из памяти не исчез. Молодой человек прекрасно помнил и свое предложение, и то, что Катрин ему практически отказала, и даже тот не слишком приятный разговор в зимнем саду. Еще тогда его мучило подозрение, что он что-то сделал не так, но что именно — герцог не мог догадаться и это его сильно нервировало. Можно было спросить напрямик, что именно не понравилось девушке в его словах, но вчера он не успел, а сегодня ее уже не было, и где искать — никто не знал.

Оставалось лишь поверить этой странной записке, готовиться к балу и ждать.

— Праздничный ужин отменяется? — осторожно поинтересовался Жако, видя, что герцог погрузился в раздумья.

— Нет, все остается в силе. Готовьте главный зал. Пусть музыканты настроят лютни и начистят тромбоны. Сегодня вечером у нас будет бал. И самая важная гостья за последние пятьсот лет!

«Где же ты, Катрин?» — Его Светлость с тоской уставился на окно, за которым расходились грозовые тучи, открывая ультрамариновое небо.

— Радуга! — донесся со двора чей-то радостный вопль, и еще с десяток голосов подхватили его: — Радуга! Смотрите, радуга!

Слуги в спальне глянули на герцога, не решаясь рвануть на улицу всей толпой. Хозяин апартаментов сам направился к окну и выглянул наружу. Задрал голову вверх, щурясь от яркого солнца, внезапно вышедшего из-за тучи, и с удивлением уставился в небо. Там действительно сияла и переливалась всеми семью цветами идеальная дуга, перекинувшаяся над замком с запада на восток. А чуть дальше еще одна, и еще, и еще… Язон насчитал их штук пять, расположенных по нисходящей, и каждая была немного уже и бледнее предыдущей, но при этом такой же завораживающей и прекрасной.