Сказка на ночь
Шрифт:
— Господин Верман, — произносит Рустам так, будто бросает вызов на бой.
— Господин Ахметов, — нарочито учтивый кивок и насквозь лживая улыбка.
Значит, Жаклин говорила со своим отцом. Вот он. Наш очередной враг. Невольно напрягаюсь, но очень стараюсь этого не показать. Они не должны заметить мой страх.
— Надеюсь, готовы к расходам? — продолжает Верман. — Аукционных лотов очень много. Будет любопытно узнать, кто и с чем сегодня этот вечер покинет.
— Вы же знаете, господин Верман, самое главное нельзя приобрести на аукционе, — холодно произносит
И я замечаю, как мрачнеют от этой фразы отец и дочь. Жаклин полосует меня ненавидящим взглядом, но быстро берет себя под контроль и прячет глаза. Кажется, она даже смотреть на меня боится при моем супруге.
— Понимаю, — протягивает Верман. — Вы про госпожу Ахметову. Такой редкий бриллиант украсит любую коллекцию.
От этих фраз становится гадко. Неприятно царапает внутри. О какой коллекции идёт речь? Я же не вещь. Не предмет интерьера.
— Я про человеческую жизнь, — чеканит Рустам. — В целом и в частности. Про вашу например.
Угроза. Явная и осязаемая.
— Это намёк? — Верман усмехается.
— Факт.
— Иногда нужно защищать свою территорию, — заключает неожиданно резко. — Отгонять бешеных псов. Вам ли не знать?
— А я и правда не знаю, — небрежно бросает Рустам. — У нас врагов принято уничтожать.
— Всех не перебить, — замечает Верман.
— Почему же?
— Никакого кладбища не хватит.
— Ну так все, что угодно, может стать кладбищем, — окидывает пространство выразительным взглядом. — Даже этот гостеприимный дом.
Верман в ярости, но очень старается этого не показать, выдаёт стандартную вежливую фразу и направляется к другим гостям. Жаклин следует за ним.
— Вы как будто дрались, — роняю я.
— Предупреждение, — хрипло бросает Рустам. — Чтоб глупостей не делал. Но уверен, этот тщеславный урод не послушает и поступит на свой лад.
— И что тогда?
Ответ ясен. Читаю приговор в горящем взгляде, в непреклонной складке красиво очерченного рта.
Вскоре начинается аукцион.
Я впервые присутствую на таком мероприятии, поэтому мне очень интересно за всем наблюдать. Огромный зал, на стенах экраны, где демонстрируется представленный в данный момент лот. Гости могут изучить предмет со всех сторон.
Рустам не делает ставок. Ни одной. То и дело просматривает письма, которые приходят в его почту, набивает ответы. Лишь изредка бросает взгляд вперёд, мельком оценивая новую аукционную позицию. Он и бровью не ведёт. Кажется, ничего из представленного здесь не волнует, не пробуждает и тени интереса.
А мне любопытно. Даже хочется что-то купить, включиться в торги. Однако я быстро напоминаю себе, мы находимся в стане врага и расслабляться здесь точно нельзя.
Проходит большая часть аукциона, а Рустам так и продолжает решать рабочие вопросы.
— Ты не будешь участвовать в аукционе? — не выдерживаю и обращаюсь к нему. — Ничего не купишь?
Он поворачивается и смотрит на меня. Ухмыляется. Хитро. Дьявольски. По его пылающим глазам понимаю — покупка уже совершена.
— Но как…
Начинаю и замолкаю, ведь муж очень выразительно отправляет телефон
В зале вдруг воцаряется тишина. Ведущий аукциона обрывает свою речь. Резко. На полуслове. Ощущение, будто шторм надвигается.
Я смотрю вперёд и обмираю. Ещё не вполне осознаю, что именно вижу, но сердце сводит болезненный спазм. Тяжесть разливается внутри.
Видео для взрослых. Трансляция запускается на всех экранах, и это явно не по плану. Замечаю, как ее пробуют отключить, однако ничего не выходит.
Проклятье.
Мороз пробегает по коже, ведь я узнаю героя этого кино. Очень уж запоминающиеся у него татуировки. Джеро занимается сексом с какой-то блондинкой, овладевает ею очень жёстко. Грязно. Бешено. Мне становится не по себе от этого разнузданного и порочного зрелища, но взгляд от экрана отвести не удаётся. Сама не знаю почему не выходит отвернуться.
Джеро нагибает блондинку, ставит на колени, одержимо вбивается сзади. После наматывает ее спутанные волосы на кулак, дёргает голову вверх, открывая лицо.
Черт побери. Нет. Нет. Нет. Как такое возможно?
На экране мое лицо. Я смотрю в свои собственные глаза. Я узнаю на этом ужасном видео саму себя.
Глава 18
Мне кажется, проходит целая вечность прежде чем видео прерывается. Экраны гаснут. Дисплей заполоняет темнота. Мое сердце бьется так гулко и болезненно, что практически разламывает рёбра. Как сквозь вату слышу, ведущий останавливает аукцион, приносит извинения за технические неполадки и обещает проинформировать всех гостей о дате нового мероприятия чуть позже. Речь довольно долгая. Учтивая. Подробная. Но сейчас я толком не способна воспринять подробности. Шок накрывает будто снежная лавина. Кожу покалывает. Внутри искрит от перенапряжения. Не могу сосредоточиться ни на миг.
Возможно, эти люди меня не узнали. Кадр промелькнул быстро. Возможно, они просто не успели разглядеть. Не поняли. Не заметили.
Черт. О чем я вообще? Все было предельно ясно. Кино прокрутили по полной. Показали максимум.
Это удар. По мне. По Рустаму. По нашей семье. Очень низкий удар. Мерзкий. Отвратительный. Неужели Джеро сам до такого дошёл? Или же вступил в сговор с Верманом?
— Пойдём, — муж подхватывает меня под руку, заставляя подняться, его пальцы держат крепко, отрезвляют.
Я хочу что-то сказать, но с губ не слетает ни единого звука. От всего происшедшего кровь стынет в жилах, а после мое лицо обдаёт огнём. Слезы режут глаза. Слезы стыда, обиды и отчаяния. Однако я изо всех сил держусь. Не позволяю себе показать слабость. Не намерена дарить врагам такой радости.
— Это ошибка, — слышится поблизости голос Вермана. — Клянусь, я не имею никакого отношения к…
Он замолкает под взглядом Рустама. Нервно поджимает губы и отрицательно мотает головой. Ещё недавно хладнокровный и уверенный, этот мужчина вдруг резко меняется.