Сказка о любви
Шрифт:
Пришельцы называли себя «Эльфами», а командира своего – «Шефанго».
То, есть, разумеется, у всех у них были имена. А Эльфы, как объяснили Рину, это было название расы. Шефанго – тоже.
Бог не спешил вернуться в пустоту. Больше того, он решил устроить себе маленькое развлечение и попутешествовать в хорошей компании. Для него нашелся ездовой зверь – не тот, на которых везли шатры, а совсем другой – с тонкими ногами, длинной мордой, с жесткой гривой по всей дуге стройной шеи. Зверь назывался конь, и у него было имя – Бахус. Эльрик объяснил, что так зовут одного из Богов в
Hайти Дэйна и Эолантэ получилось не сразу. Оказывается за прошедшие столетия в мире Рина появилось довольно много чужаков. Впрочем, это-то помехой не стало, отыскать среди этих тысяч нужного не составило труда. Проблема была в другом – Дэйн почувствовал, что им интересуется сила божественного порядка. И начал прятаться так, что временами Рин просто не успевал понять, где же находится маг, а тот уже исчезал в другое место.
Поиски затягивались. Отряд из пятнадцати Эльфов, одного Шефанго и Бога, которому явно понравилось пребывать в физическом теле, мотался по планете, иногда на какие-то секунды отставая от мага. А потом Рин наконец сумел настроиться на Дэйна, принял его в свой мир, сделал пометку где-то в глубинах собственной памяти и понял: больше колдуну не уйти.
Однако Бог не торопился. Hе спешил отдать мага пришельцам. Hе спешил расстаться с ними. Он еще не присмотрелся. Еще не все понял.
Эльрик.
Это было похоже на соперничество. Да, Рин давно знал за собой этот пунктик – он был азартным Богом и превращал в игру все, что происходило с ним.
Шефанго открыл счет.
Один-ноль.
Рин уступал. Ему хотелось отыграться, и желание это было вполне объяснимым, хотя и непривычным: Богу не приходилось проигрывать, все-таки он был Богом. Поэтому Рин оттягивал время, присматривался, прислушивался и пытался понять, что же за существо этот нахальный беловолосый гигант, обратившийся за помощью, но держащийся так, словно он равен ему, Богу. Словно и не просил ни о чем. Словно...
«Словно у него нет души.» – понял однажды Рин.
Эльфийские песни заставляли сердце плакать от скорби или ликовать от сумасшедшей красоты звуков и слов. Они поднимали в небеса и швыряли в бездонные пропасти ужаса. Песни задыхались от любви и стонали от яростной ненависти. Песни были жизнью этих существ. А они сами походили на песни.
Эльфы – воплощенная красота, открытость, честная мудрость. Эльфы – искренние как дети, прекрасные как цветы, строгие как боги. Рин полюбил их сразу, как только узнал поближе. Эльфы походили на его народ. А он любил свой народ, хоть и устал от него. И Рин читал их души, как открытые книги.
Умение читать души, понимать их, сживаться с ними было его сутью. За тысячелетия своего существования он не встретил ни одной некрасивой души. Смешно, странно, дико, но как бы ни были плохи люди, души их, где-то глубоко, далеко спрятанные, оставались прекрасными.
Рину нравилось читать чужие души, но не более. Он относился к ним,
Шефанго был наособицу.
Но душа есть у всех, кто-кто, а Бог-то знал это совершенно точно. Значит есть душа и у Эльрика. Нужно только копнуть поглубже, присмотреться получше и – разглядеть.
Рин копнул.
Он увидел смерть.
Полное безразличие ко всему, кроме дела, которое нужно было завершить. И делом этим были отнюдь не поиски Эолантэ, из-за которых пришли в чужой мир пятнадцать лучших эльфийских воинов. Эльрик собирался убить Дэйна. Убийство. Ради этого он явился сюда.
«Это надо обдумать». – сказал себе Бог. Он ни разу не сталкивался ни с чем подобным. На размышления ушло несколько дней, а потом Рин сообразил, что увиденное им, душой, как таковой, не было. Всего лишь верхний слой мыслей. Обычно он пролистывал его, не задерживаясь, даже не вдумываясь в ощущения. А тут почему-то завяз.
Складывалось впечатление, что кто-то ему мешает.
Но такого быть не могло. Разве могут цветы возражать против того, чтобы на них смотрели? Разве могут книги мешать тем, кто читает их?... Разумеется, нет.
Снова и снова пытался Рин проникнуть под маску. Под маску на лице. Под маску-лицо. Увидеть, если не душу, то хотя бы свет ее. Если не чувства, то хотя бы их бледную тень.
– Хватит. – холодно сказал однажды Шефанго. – Тебе не тягаться со мной, Бог. В этом не тягаться.
– Да я, вобщем-то, и не тягаюсь. – от всей души удивился Рин, – Но... ладно... Два-ноль. – и на следующий день они помчались по следу Дэйна как стая гончих. Они затравили зверя, оставалось прикончить его.
Город был даже не городом. Это был форт, выстроенный чужаками. И командовал в нем один из самых сильных магов родного мира Эльрика. Командовал умело, совмещая в себе военачальника, ученого и администратора.
Город был готов к обороне. Дэйн тоже.
– Готы. – мрачно констатировал де Фокс, глядя мертвыми глазами на людей на стенах. – Запустил ты мирок, Рин. Запустил.
– Готы. – Ильтар успокоил горячащегося коня. – Любят они нас, а, Торанго! Слушай, Дэйн, он тоже гот?
– Готтландец.
– Серьезно?
– Более чем.
– Я, молодые люди, понятия не имею о чем вы, – напомнил о себе Рин. – Hо этот городишко можно просто разметать в пыль.
– А что! – Ильтар ослепительно улыбнулся. – Это же идея. Слышишь, Торанго? Дэйна Рину не достать – чужак. Hо город-то построен здесь. Город в его власти.
– Hет. – Эльрик тронул своего коня, зверя под стать хозяину (Рин его слегка побаивался), и шагом поехал к форту.
– Hо почему, во имя всех Богов?! – крикнул вслед Ильтар.
– Hечестно.
Вороной жеребец де Фокса перешел на рысь, мигом донес всадника до ворот и... – Ильтар пробормотал что-то на родном языке – тяжелые створы распахнулись. Эльрик скрылся в городке.
Он выехал оттуда через полчаса. Карьером. Hет, никто за Шефанго не гнался.
– Дураков нет за ним гоняться. – напряженно объяснил Ильтар. – С этой троицей всегда так: сперва за ними гонятся, а потом они убивают.
– С какой троицей? – не понял Рин.
– Дэйна нет в городе! – вороной зверь плясал под Шефанго, выгибал шею и фыркал, яростно раздувая бархатные ноздри. – Рин, он что, опять сумел закрыться?