Сказка о молчаливой девушке
Шрифт:
Могла бы постучаться, наконец!»
Услышанное деву удивило.
Короткий срок, что длился пять минут,
Не мог у близких вызвать раздраженье.
Она прекрасно знала – её ждут,
И быть должны, бесспорно, очень рады,
Что дочка не промокла под дождём,
Что под удары молний не попала,
Решив пересидеть в жилье своём.
Ещё не понимая, что случилось,
Она подсела к матери попрясть…
Скажу
В их доме песня дивная лилась.
Отец не мог наслушаться. У женщин
Сливались необычно голоса.
Рассказ звучал тогда в особых красках,
Что трепетала чуткая душа.
То было раньше. А сейчас в их доме
Раздался вместо песни жуткий крик.
В бесчувствии мать на пол соскользнула,
И в белое окрасила свой лик.
Отец тотчас поднял её на руки
И произнёс сурово: «Поди прочь!
Смотри, как ты собою испугала
Жену мою, а если также дочь
Уродством задрожать в ночи заставишь,
То я тебе такого не спущу.
Она вернётся скоро. Убирайся!
Иначе тело палкой угощу!»
И вновь девица не уразумела,
Что с ней случилась страшная беда.
Отец себя повёл, как сумасшедший,
Что прежде не бывало никогда.
Мать всё ещё в беспамятстве лежала,
А дева слово молвить не могла.
Она лишь рот беззвучно раскрывала,
Как будто рыбой некою была.
И потому хоть как-то защищаться
И что-то постараться объяснить
Ей было не дано. Она не знала,
Как батюшку к себе расположить.
А он буквально взял её за шкирку
И выкинул из дома, как предмет,
Как сильно нежелательную гостью,
Которой в целом свете хуже нет.
Измазавшись в грязи, дочь попыталась
Вернуться, чтоб не мокнуть под дождём,
Но перед носом дверь была закрыта.
Отец не дал войти девице в дом,
А только повторил вновь: «Убирайся!
Я дважды о подобном не прошу!
Уродка заявилась как хозяйка!
Я ж быстро тебе место укажу!»
Он не шутил. И вскоре, в самом деле,
Явился на крыльцо с прутом в руке
И так ударил им с девицей рядом,
Что стало ей в тот миг не по себе.
Она на это с ужасом смотрела,
И не сумев подобное понять,
Уже боясь отца и во спасенье,
Пустилась от отчаянья бежать.
Никто из близких ей подруг, знакомых
К себе в дом отчего-то не впустил.
Она стучалась к ним, насквозь промокнув,
Ведь в
Но все, её увидев, закрывались,
Отталкивали, как большое зло,
Как ранее, в избе не привечали,
Им было отчего-то всё равно,
Какой была ужасною погода.
Девица не могла у них спросить,
В чём провинилась так, что те готовы
Прогнать её и палками побить?
Обидевшись на всех, она решила
Подалее от этих мест уйти.
Куда? Она сама пока не знала,
Но ноги её сами понесли.
Она уже не шла – она бежала,
Забравшись в горы очень высоко.
Теперь уж ночь на небе управляла.
Вокруг не видно было ничего.
По счастью, дождь не лил водой студёной
Из тёмного небесного ведра.
Девица не могла остановиться
И кем-то погоняемая, шла.
И только ранним утром её ноги
Внезапно подкосившись, дали пасть.
Неясно кто, вдруг встал у изголовья,
И если пожелал бы и напасть,
Несчастной всё равно в то время было.
От холода её пробил озноб,
Она в жару металась без сознанья.
Сказался видно ледяной потоп.
Что было после, девушка не помнит.
Очнулась она в маленькой избе,
Увешанной пучками трав, кореньев,
Где всё держалось в дивной чистоте.
Меж тем, мать, потерявшая сознанье,
Давно уж чувства снова обрела,
Расстроившись, скажу вам, даже пуще.
Она ведь и тогда всё поняла,
Но сила духа в ней не удержалась.
И обморок её усугубил
Внезапную, ужасную разлуку.
Муж дочь прогнал и чуть ли не побил!
Они ведь ей поддержку обещали
В любое время, чтобы не случись…
Всё в жизни предначертано сбывалось.
К тому придётся должно отнестись.
В селенье тут же слух распространился,
Что чудище просилось в каждый дом.
Скажи, что так девица изменилась,
Поверили б в подобное с трудом.
А в то, что оно девицу украло,
Когда та шла к подругам под дождём,
Казалось отчего-то чистой правдой.
Единой мыслью, все сошлись на том.
Отец о дочке сильно убивался,
Замкнулся, отошёл от дел мирских.
А женщина в молитвах пребывала,