Сказка о потерянном прошлом
Шрифт:
— Ты покажешь когда-нибудь, что там? — спросила его Ада, когда расправилась с едой.
Отпив глоток из её стакана, Дима покачал головой.
— Может, потом выложу на страницу, но это ещё надо дорабатывать.
Ада пожала плечами, и он наконец отвлекся от рисунка:
— А где твои новые стихи? Ты что-то давно ничего не выкладывала.
Ада как-то вечером наблюдала по лайкам на постах за его движением вниз по её странице — от самых новых до самых старых, ещё школьных стихов.
— Не пишется, — призналась
— Нет вдохновения?
— Или так подействовали те царапины. Буду теперь писать только во время полнолуния.
— Оборотень-поэт, звучит круто.
Они посмеялись, и Ада про себя обрадовалась, что больше в его голове не звучала вина, когда вспоминалась та история. Значит, понял наконец, что ни при чем.
Разомлев в тепле торгового центра, Ада начала зевать.
— Может, всё-таки по домам? — предложила она.
Дима возмутился:
— Мы столько времени потратили, чтобы перед самым назначенным временем просто слиться? Да Саша же нас первая засмеет.
Ада хмыкнула, понимая, как он прав. Позориться перед новой подругой равно новой компанией ей совсем не хотелось.
Тут по громкой связи объявили, что торговый центр закрывается через пятнадцать минут.
— Пойдем, — убирая в рюкзак тетрадь и карандаш, поднялся с неудобного пластикового стула Дима.
— Там же сыро и холодно! — протянула Ада, всё же вставая.
— И в подворотне нас ждет маньяк, ага[46].
Вот зря он об этом напомнил. Но делать было нечего, и, спустившись по эскалатору, они отправились к выходу со стороны проспекта Ибрагимова. Так ближе всего было дойти до выхода из метро, у которого они договорились встретиться.
— Что будем делать ещё полтора часа? — спросила Ада, когда от сентябрьского ветра пришлось намотать поверх куртки шарф.
— Бродить по дворам, чтобы не замерзнуть. Хотя!.. — воскликнул Дима и не закончил мысль, потянув Аду в ближайший двор.
Она не сразу поняла, что он задумал, но, когда дверь в третий по счету подъезд открылась без ключа, Ада догадалась.
— И чего мы сразу не пошли искать незакрытый подъезд? — посетовал Дима, придерживая дверь и пропуская Аду вперед.
Они поднялись на пятый этаж и сели рядом на подоконник. Батарея была ещё ледяная, но внутри всё равно казалось теплее из-за отсутствия ветра.
— Надеюсь, тут не живет какая-нибудь вредная бабушка, которая нас выгонит, — сказал Дима, разматывая наушники и подключая к плееру. — Можешь пока подремать, я разбужу тебя ближе ко времени.
— А ты что будешь делать? — спросила Ада, тут же устраивая голову на его плече и беря в руки второй наушник, который он ей протянул. Заиграли первые аккорды очередной песни Кукрыниксов.
— Мечтать, — ответил он, и она почему-то ему поверила.
Проснулась Ада словно от толчка. Видимо, Дима и сам задремал, а в ту минуту дернулся и тоже проснулся.
Вот только в первую секунду после пробуждения Ада видела те самые искры в клубке темноты. Но, стоило ей протереть глаза, как всё исчезло, и она даже не успела испугаться.
— Половина двенадцатого, — сказал Дима, включив экран плеера. — Нас уже ждут, наверно. Пошли.
Ада отдала ему наушники и спрыгнула с подоконника, ощущая, в какой неудобной позе спала и как болит теперь шея. Дима потянулся и, достав ладонью почти до потолка, тоже покинул подоконник.
Лестница закончилась быстро, и, толкнув тяжелую дверь, Ада вышла на свежий ночной воздух. Тут же вздрогнула и нахохлилась, представив, как же холодно будет у Чаши.
Плечом к плечу они покинули двор и направились к переходу через Чистопольскую. На светофоре Ада издалека заметила машину Рустема.
— Точно ждут уже, — сказала она, показав Диме на неё.
— Тогда поторопимся.
И они, не дожидаясь зеленого сигнала светофора, перебежали на другую сторону.
Саша изменила своим хипповским джинсам и переоделась в кожу под стать стилю Рустема. Она улыбнулась им при встрече и приобняла Аду.
— Ведь мы с тобой одной крови, — пропел Дима, пожимая руку Рустему, и тот удивленно поднял брови.
— Вообще-то нет.
— Это из песни! — рассмеялся Дима и спросил: — Ну что, идем?
Разбившись на пары, они друг за другом направились по асфальтированной дороге мимо метро к берегу Казанки. Там с недавних пор высилась громада Чаши — нового дворца бракосочетаний, который больше напоминал кубок на ножках. Территорию вокруг него благоустроили, и там, где раньше был просто пляж, стало новое место притяжение горожан — на верхней части Чаши работала смотровая площадка. Ада уже видела несколько фотографий оттуда в ленте своих одноклассниц и одногруппниц. Одна даже успела выйти там замуж, попав в первую очередь.
Но главное, что нравилось или не нравилось горожанам — это огромные фигуры зверей по четырем сторонам Чаши. Два крылатых барса и два зиланта, мамы с детенышами и оскалившиеся грозные отцы. Символизм крепкой семьи и брака в наглядном виде.
Правда, такая наглядность пришлась по духу не всем. Кто-то даже писал петиции за то, чтобы убрать это убожество от такого значимого для города объекта.
В подсветке и на фоне ночной реки, где на другом берегу раскинулась громада белокаменного Кремля и строящаяся набережная, звери выглядели особенно жутко. Рогатые зиланты с острыми когтями того и гляди готовы были сорваться и улететь. Ада и остальные обошли Чашу кругом и посмотрели ещё и на барсов. Те выглядели приятнее, но тоже едва держались на постаментах. Один барсенок вцепился в материнский хвост, пытаясь не упасть вниз. А ударом отцовского хвоста, казалось, можно и убить.