Сказка о снежной принцессе
Шрифт:
– А я цветы поливаю! – вклинился дед. На подоконнике в его комнате действительно стоял одинокий фикус. Правда, рядом с горшком всегда лежал и полевой бинокль.
– Ну помню я эту стерву… А дальше что? – ответила я, сложив руки на груди. Только посмотрите на них! Шпионят за мной и даже не спешат в этом сознаться. Притворщики!
– Ты ведь помнишь, какие соседи теперь у меня по мастерской. С мантрами и благовониями… Теперь они устраивают там какие-то собрания, громко поют и мешают творческому процессу. А еще через стенку снимает офис репетитор по японскому. Ей кришнаиты тоже мешают. Так
– А я ее предупреждаю, – продолжил сварливо дед, – если змея съела твоего врага, то это не значит, что змея стала тебе другом…
Я не стала их слушать. Какие-то арендаторы, змеи, кришнаиты… Молча прошла к подоконнику, резко отдернула шторы и ткнула двумя пальцами в сухую землю.
– Дедуль, ну взрослый человек ведь, – укоризненно покачала я головой, – а врать с возрастом так и не научился. А ты… – Я посмотрела на маму. – И ты туда же? Хватит за мной шпионить!
– По-моему, на той неделе был другой мальчик, – неуверенно начала мама, припомнив, что я показывала ей фотографию Вадима Рубцова. – Не многовато ли?
– Где ты их находишь? – нахмурился дед.
– На предновогодней распродаже, – буркнула я. – Второй, бракованный, комплектом шел.
Мама и дедушка переглянулись.
– Перестаньте! – всплеснула я руками. – И так осуждающе на меня смотреть, и тем более шпионить. Разве я вас когда-нибудь подводила?
Переглядывания деда и мамы стали еще красноречивее.
– Ай! – махнула я рукой. – Честно, вам не о чем беспокоиться!
Дед достал курительную трубку, и мама тут же переключилась на него. Она терпеть не могла, когда дедуля курил в комнате. А тот, в свою очередь, не собирался идти на уступки. Упрямство – это у нас семейное.
Пока я ужинала, на кухню заглянула мама.
– Нам точно не нужно беспокоиться? – спросила она тихо, словно чувствуя, что я могу угодить в заварушку.
– Точно, – кивнула я. Впрочем, не слишком уверенно.
– Перед тем как пойдешь спать, переложишь оставшуюся еду в контейнер? – попросила мама.
Я снова кивнула, и мама, отправив мне воздушный поцелуй и пожелав спокойной ночи, отправилась спать.
В свою комнату я уходила не только с тяжелым желудком (перекладывать еду в контейнер мне не захотелось, и я все доела), но и с тяжелым сердцем. День показался мне бесконечным. Он начался рано утром со странного сообщения и до сих пор так и не заканчивался… Я не переставала думать, куда мог подеваться Вадим. Без света в комнате было неуютно, поэтому спать я легла с включенной гирляндой, которую повесила на окно еще в октябре.
Сказала дедушке и маме, что им не о чем беспокоиться, и все-таки на душе скребли кошки. Вадим явно вляпался в плохую историю. Я закрыла глаза, но уснуть не получалось. В голову лезли воспоминания о нашем втором свидании, которое получилось еще более странным, чем первое. И похоже, именно после него у Рубцова появились серьезные неприятности.
Глава пятая
Воспоминание второе
Трек: Joji – YEAH RIGHT
На втором свидании мы договорились встретиться
Я снова волновалась. А когда увидела наконец приближающегося Вадима, сердце зачастило. Какой он красивый! И плевать, что опоздал на пятнадцать минут.
Мы прогулялись по украшенным улицам. В какой-то момент мне показалось, что я могу расплакаться от счастья, ведь все было как в моих мечтах. Именно так я и представляла наше свидание. Как хорошо, что в этот раз Вадим не додумался притащить с собой друзей.
Мы поужинали в милой кафешке, в которой уже приготовились к Новому году, добавив в меню безалкогольный глинтвейн. Вадим был очень мил, и мне казалось, что наше свидание похоже на идеальный сон. Даже страшно вот-вот проснуться от привычного дедушкиного: «Подъем! Сколько можно дрыхнуть, Тома? Время уже седьмой час!..» Но дедушкиного окрика, слава богу, я не услышала. Это действительно свидание. Теперь уже настоящее – с парнем мечты. Мы сидели напротив друг друга, и Вадим не отрывал от меня взгляда, а я смущалась и, напротив, отводила глаза… Впервые в жизни парень вызывал у меня такие волнующие и странные ощущения.
Да, в этот вечер все внимание Рубцова направлено только на меня. Он не отвлекался на других девчонок и друзей, как делал на катке. Мне было так же хорошо, как в день нашего настоящего знакомства – не когда я получила в ухо, а на застекленной лоджии с волшебным видом. Какое счастье просто смотреть в красивые светлые глаза и уминать миндальный торт. Время от времени весело смеяться, флиртовать и словно невзначай дотрагиваться до чужой руки…
Друзья Вадима нашли способ нам помешать. Корниенко, слава богу, не заявился, зато телефон обрывал какой-то Сидр – я успела прочитать его имя на дисплее телефона. Сначала Вадим сбрасывал вызов, потом все-таки сухо ответил: «Да, я с ней. Все сделаю, сказал же тебе», – и нажал «отбой».
После кафе Вадим предложил еще немного прогуляться, а я, разумеется, не возражала: до десяти еще достаточно времени. Вадим мило поправил мой шарф и взял за руку. Мы неспешно двинулись вдоль горящих праздничных витрин. Удивительно, но улицы по-прежнему оставались практически пустыми, а когда мы свернули в тихий переулок, он оказался совсем безлюдным.
Я весело рассказывала Вадиму про нашу физичку, которая оставалась все такой же ненормальной, как и в то время, когда Рубцов учился в школе. Вадим сначала поддерживал беседу, а затем что-то явно отвлекло его от нашего разговора. Я сникла и проследила за взглядом Рубцова. В конце улицы под фонарем стоял черный «Гелендваген».
– Нравится? – спросил вдруг Вадим.
– Что нравится? – не сразу поняла я.
– Вон та тачка?
– Равнодушна к машинам, – пожала я плечами.
И это чистая правда. В мире много того, что мне нравилось: пицца, сериалы, мамины картины, иногда уроки истории… Но автомобили никогда не входили в число моих интересов.
– А я прокатился бы, – сказал Вадим, не сводя взгляда с черной тачки. Потом посмотрел на меня, и мне показалось, что в его глазах отплясывают черти. – Прокатимся?