Сказка о том, как Иван женился...

Игнатьев Александр

— Я удовлетворён дорогой друг.

И второй, исторгнутый из слюнявой пасти:

— Обращайся, Златокудрый...

Только к рассвету она смогла смыть в тёплых волнах грязные разводы от ползавшего по ней существа и дойти до площадки.

Работы по прокладке нового тоннеля к обнаруженной рабочей вимане, способной преодолеть барьер, почти завершились.

Это был шанс. Шанс на спасение оставленной горстки их народа. Шанс улететь с проклятой войной и горем планеты.

Но жало мести, блестя черной слизью горького яда, медленно поднималось от пляжа в гору.

—

Ты убил меня. Я убью надежду. Ты убил надежду. Я любила тебя…

Духота. Пыль. Поднимающийся по ветру песок. Восковые руки с обломанными в борьбе грязными ногтями....

С ней будут считаться. Даже несмотря на ее смерть...

Воронка задвоенного портала уносила ее и мощный проходчик в безвременье легенд в тот самый миг, когда люди, осознавшие, что сейчас произойдёт, бежали наперерез в последней попытке нагнать безумную.

***

Далекая подземная тьма с огненными всполохами вдруг зашевелилась.

— Они пришли на место слишком рано, Аид.

— Какое тяжелое воспоминание, моя дорогая Кора...

— Я попавшая в легенду Паллада...

— Ты спасшая от позора моего недалекого брата...

— Какое это теперь имеет значение?

— Честь всегда имеет значение, моя дорогая...

Тьма начинает хохотать и сквозь рокот бездны он слышит:

— Только любовь...

Глава 29

Свежий ветерок с залива нёс прохладу.

Иван Иванович Пятков, по мере сил борющийся с надвигающейся старостью, шагал по гравийным дорожкам положенные для здоровья семь километров пути. Вдыхая целебный воздух, он готовился через девять минут достать припасенную пластиковую бутылку из-под кваса и набрать из источника лечебной воды. Родник был очень удачно расположен - у выхода на маленькой лужайке, по весне зарастающей синими ирисами, а сейчас просто радующей глаз солнцем.

Сосед вычитал где-то, что здешняя водица богата радоном, и экономный Пятков регулярно принимал сей продукт, причем абсолютно бесплатно.

Листва шевелилась на ветру, и любитель здорового отдыха неторопливо углублялся в лес, рассматривая привычные пейзажи. В северном лесу уже чувствовалось приближение осени. В воздухе шапками-невидимками колыхались тени паутин. Над густым темно-зелёным мхом, медленно взмахивая прозрачными крылышками, охотились небольшие зеленоватые стрекозы. Изредка, роняя кору на мягкий мховый ковёр, с сосны опускалась осторожная серая белка. Зверёк водил кисточками - ушками и, убедившись, что очередной пешеход не несёт семечек на обед, торопливо возвращался к дуплу и мягким молодым шишкам.

Дважды ему навстречу громкой топочущей ватагой пронеслись буйные группы охотников за достопримечательностями, увешанных фото-видео-аппаратурой, лопочущих на абсолютно не удобоваримом русскому уху диалекте. Особо наглые особи передвигались способом «спиной вперед», пытаясь запечатлеть эксклюзивный кусок русской неповторимой природы себе на память, и при этом, естественно, натыкались на Ивана Ивановича. Он морщил брови, но после с удовольствием слегка кивал головой на громкие «Сумимасе», наблюдая, как ему кланяются в пояс.

Наконец

он пересёк мостики и приблизился к самой высокой в парке Левкадийской скале. Названная в честь утеса, стоящего где-то в Ионическом море на неведомом древнегреческом острове, она являлась украшением парка и суровым напоминанием преступникам всех времён и народов о неотвратимости наказания. На далеком острове Левкада с такой скалы сбрасывали преступников в качестве жертвоприношения богу Аполлону. С какой целью мирному арфисту и любвеобильному охотнику за легкомысленными девицами были необходимы такие жертвы, в легендах не пояснялось, но яркая табличка с указанием сей проблемы стояла под скалой на самом видном месте.

Оставалось немного пройти усыпанной прошлогодними перегнившими иголками тропинкой и закончить еженедельный маршрут, но тут со стороны дикой части парка, оттуда, где необлагороженно были раскиданы серые гранитные валуны, послышался треск ломаемых сучьев и громкие голоса.

***

Иван Иванович посмотрел на утёс и приоткрыл рот. На его глазах из совершенно гладкой скалы, похожей на стену, сложённую великанами из огромных кирпичей, к подножию… вывалился огромный рюкзак. Затем ещё один! А потом, как орехи из дупла, кубарём посыпались люди.

Скала выплевывала их, непостижимым образом оставаясь при этом чёрным камнем, поросшим вековым мхом.

Первый, в каких-то немыслимых для данной местности шортах, в резиновых шлёпанцах на босу ногу и бандане, приземлившись на корточки, огляделся и увидев стоящего с открытым ртом Пяткова, махнул ему рукой и проорал:

— Привет! Ты наш? По-русски шпрехаешь или как?

Иван Иванович открыл рот пошире, собираясь ответить вандалу, разрушающему уникальное природное творение, но в этот момент из скалы вылетело ещё несколько полуголых «туристов»...

Первый оглянулся и сообщил:

— Вы вовремя! Я тут с очередным туземцем общаюсь, похоже, Димон все-таки ошибся. Не Россия....

— Эй, What's up? Hello? Where are you? Do you understand me?

«Шпионы», — мелькнуло в голове у пенсионера Пяткова, выросшего на заветах Ильича.

— Ну, ты даешь, — услышал он продолжение. — Твой английский не поймёт и транслейтер...

— Вот сам и общайся, — буркнул диверсант товарищу.

Иван Иванович попятился было, прикинув, как бы успеть преодолеть два оставшихся поворота быстрее, чем спортивные бандиты, которым предстоял ещё спуск вниз. На счастье, показалась очередная группа экскурсантов...

Он кинулся к ним и, размахивая руками, принялся объяснять ситуацию. Японцы замерли, вникая...

***

Рассудительный Сашка первым спустился к недоумевающей толпе. Среди них выделялся экскурсовод и (как выяснилось) напуганный их приземлением гражданин, подозревающий честных сынов Отечества в работе на Пентагон...

— Добрый день! — с ходу сообщил он раздражённой толчеей на объекте тетке. — Мы туристы. Гуляли. А тут вот представитель правопорядка... на общественных началах!

Флажок с красным кружочком, тщательно привязанный на зонтик, качнулся. Вместе с ним разом поклонились японцы.