Сказка о юной герцогине Дарианне и её приключениях в поисках справедливости

Эх, дороги-дороги, сколько их больших и малых, городских и деревенских, разбросано по всему миру. Сколько всяких полей, лесов и рек ими опоясано, переплетено. Сколько их земляных, насыпных, мощёных да каменных во всех царствах-государствах проложено. Сколько по ним людей простых и важных прошло, коней разной масти проскакало, роскошных карет проехало, и не сосчитать. Как же хорошо, что они есть, а иначе бы без них и жизни никакой не было, остановилось бы всё, прекратилось, не стало бы никакого сообщения между людьми. Но, слава Богу, дороги у нас имеются с незапамятных времён, и по ним идёт непрерывное сообщение.

Вот и тогда, много лет тому назад, по одной из таких просёлочных

дорог, что в славном французском королевстве вилась извилистой змейкой вдоль реки Сены, скакал на вороном жеребце по направлению к северной границе тайный гонец с важным посланием. А было это послание от великого кардинала Ришелье к шотландскому герцогу Шиппари, имя коего на тот момент для многих жителей Франции находилось под суровым запретом. Но кто бы мог подумать, что это секретное послание может быть напрямую связано с маленькой, светловолосой девочкой, которая, здесь же, в придорожной пыли у трактира, беззаботно играла с деревенскими мальчишками. И едва тайный гонец пронёсся мимо девочки, как она стремительно вскинув голову, проводила его долгим, пронзительным взглядом. И было в этом её детском взгляде, что-то необычное, что-то загадочное, завораживающее. Казалось, это смотрит вовсе не маленький ребёнок, а уже взрослая, состоявшаяся молодая девушка.

Впрочем, это вполне понятно, ведь девочка эта в корне отличалась от всей соседской детворы, с которой она так весело и беззаботно проводила время. Обычные деревенские ребята, барахтались в леске у дороги и поглощённые своими незамысловатыми играми не придавали никакого значения проезжающим мимо них всадникам и каретам. Ко всему этому они были абсолютно равнодушны, их больше интересовала собственная игра, нежели то, что происходило на дороге. Однако эта маленькая, хрупкая девочка в отличие от сверстников совершенно иначе воспринимала каждого проезжающего всадника и каждую проносящуюся карету, ведь у неё была невероятная фантазия. И именно эта фантазия придавала её ясному, неповторимому взгляду столь проникновенную глубину и загадочность.

Даже на простого путника, мирно бредущего по этой единственной дороге, что была проложена через их провинциальный городок, девочка смотрела, как на героя какого-то сказочного романа. В клубах дымящейся пыли, поднятой копытами лошадей, девочке виделись дальние страны и величественные города, старые замки доблестных рыцарей, и королевские дворцы наполненные роскошью. Да-да, эта девочка была непревзойдённая, очаровательная мечтательница с необычайно чистой, светлой и доброй, благородной душой. Ну а некоторые мальчишки, что ж с них взять, пытались подшучивать и подтрунивать над её необычной привычкой, провожать взглядом проезжающих. Но все они тут же получали от малышки такой жёсткий отпор, что более ничего не могли предпринять. Уж что-что, а постоять за себя девочка могла и умела. Она никому и никогда не позволяла себя обижать.

Люди говорили, что внутренняя гордость и чувство собственного достоинства были заложены в ней ещё до рождения. Но вот только о самом её рождении, мало что было известно. Никто не знал и не ведал, кто её настоящие родители и где они живут. Ведь получилось так, что она совершенно случайно оказалась в этом скромном, но таком уютном городке. Хотя скорей всего это была просто большая деревня, и это даже невзирая на то, что городок находился недалеко от столицы, и в нём имелся небольшой костёл. Но сейчас не об этом. Теперь хотелось бы напомнить, как именно эта девочка появилась в данном городке, тем более с тех пор прошло уже немало времени. И что ещё интересно, едва она появилась, как сразу стала приёмной дочерью хозяина местной таверны, что располагалась на краю городка. Не правда ли, странные и причудливые обстоятельства. Впрочем, обо всём по порядку.

Про хозяина таверны, а звали его Жюль, ничего плохого сказать нельзя, однако в судьбе этой милой и обаятельной

девочки он принял самое активное участие. Жюль был честным и добросовестным кабатчиком. Вместе со своей любимой женой он исправно обслуживал всех проезжающих гостей. Его жена, а её звали Мария, была порядочная и трудолюбивая женщина средних лет, с утра и до ночи следившая за порядком в их таверне. На кухне она готовила еду, в буфете фильтровала и разливала вино, а когда было время, ухаживала за дворовой живностью. Ну и, разумеется, приглядывала за детьми, коих у них с Жюлем было двое, два маленьких чудесных мальчика. Так они и жили; дружно, спокойно, размеренно, не спеша коротая дни. И жили они подобным образом с самой своей свадьба.

Вроде ничего особенного, жизнь как жизнь, так многие живут, однако семь лет тому назад в их жизни произошло загадочное событие. Недалеко от городка, рядом с лесом, где кончалось поле, остановилась большая цыганская кибитка. Много таких повозок в ту пору кочевало по французскому королевству, да и по всей Европе тоже. Монархи соседствующих держав часто ссорились между собой и потому беспрестанно воевали, а беднягам цыганам, не имеющим собственного угла, спасаясь от войны, приходилось много передвигаться. Жили они и промышляли разными нехорошими ремёслами. Колдовали, ворожевали и, конечно же, воровали. И вот именно из-за этого, из-за воровства, честные люди их сильно не любили и избегали. А оттого цыгане селились не в самих городах и деревнях, а возле них. Таким же табором они поселились и на этот раз.

Едва цыгане обосновались возле деревни, как практически сразу стали пропадать куры, гуси, утки, которые до их приезда преспокойно носились по всем деревенским проулкам. И хотя люди в городке жили терпеливые, способные вынести многие невзгоды и трудности, на сей раз такого возмутительного бесстыдства и безобразия, терпеть не стали. Горожане, доведённые безмерной наглостью цыган до отчаяния, вооружились, кто, чем мог. Кто вилами, кто шпагой, а кто и старым мушкетом. Собрались у ратуши да пошли выгонять эту воровскую шайку. Цыгане же, как только заметили приближающуюся к ним разъярённую толпу, буквально в тот же миг снялись с насиженного места и бросились наутёк. В считанные секунды от их кибиток и след простыл. Ну а крестьяне, увидев их бегство и гнаться за ними не стали, мол, выгнали негодяев, да и ладно, и сразу на радостях пошли в таверну, праздновать избавление от такой занозы. И лишь один кабатчик Жюль, словно ему сердце подсказало, отправился посмотреть на то место, где только что стоял табор.

– Пойду-ка я погляжу, как бы они там после себя какой непристойности не оставили,… а то кто их знает этих воришек,… а ты милая пока без меня гостей обслужи… – сказал он жене и скорей поспешил к лесу. И надо заметить не зря. Подбираясь всё ближе и ближе к тому месту, где ещё несколько минут назад располагались цыгане, он всё явственней начинал слышать какой-то странный писк, будто где-то в кустах мяукал маленький, голодный котёнок. Ну а когда он оказался уже на самой поляне, то сразу обнаружил причину этого писка. В густой траве среди разбросанного валежника, небрежно завёрнутая в рваную тряпицу лежала маленькая, размером с куклу, девочка. Ошарашенный таким видением, Жюль минуту стоял и всё прикидывал, как бы ему так взяться за неё, чтоб поднять и не помять, до того девочка была крохотной.

– Видимо цыгане напуганные шумом и гамом толпы, впопыхах и не заметили её потери,… уж так проклятые спешили спасти собственные шкуры, что забыли про девчушку!… А может, и специально бросили её здесь, чтоб она не стала для них обузой и помехой при бегстве… – вот какие догадки пришли Жюлю на ум едва он взял девочку на руки. Но откинув тряпицу с лица, он сразу обнаружил, что ребёнок вовсе не цыганский, – скорее всего девочку украли,… притом с какой-то корыстной целью,… не то для продажи, не то чтоб милостыню выпрашивать… – вновь рассудил он.