Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях
Шрифт:
– А он что?
– Отказал, – проворчал Гамаюн.
Сидели мы, пригорюнившиеся, у пенечка, с половинкой курицы. Вздохнули одновременно, отчего земля волной пошла, подкидывая деревья, и ветер снес еще новые макушки, уже дальше.
– Да что ж это за лес-то такой?! – услышали возмущенный мужской возглас со стороны осыпавшихся веток.
Мы с Гамаюном насторожились. Голос показался знакомым и мне, и ему, переглянусь. Оба, не сговариваясь, стали потихонечку отползать к краю полны, в надежде, что нас
– Он! – вместе прошептали мы с Гамаюном.
Знакомый мне молодец стоял у нашего пенька и оглядывался – видимо, прикидывал, в какую сторону направиться.
– Ты его знаешь? – опять одновременно спросили друг у друга.
– Ты первый говори, – ткнула птицу в бок.
– А чего это я? Сама, небось, на него глаз положила, а теперь по кустам прячешься, – проворчал недовольный Гамаюн.
– Ты хоть думай иногда! – чуть громче на него прошипела, – Если бы положила, зачем бы по кустам пряталась? – постучала ему по лбу. Звук получился хороший такой, звонкий.
– Значит, колдануть на него успела, – предположил следующее.
– Он что ли тебя полетать попросил? – кивнула в сторону молодца на поляне.
– Он, – проворчал Гамаюн.
– И кто это у нас тут? – раздался мужской голос, и кусты над нашими головами раздвинулись.
Мы вжали головы в плечи.
– Может, ты его развеешь? – с надеждой шепотом спросил Гамаюн.
– Пробовала, не получилось, – так же шепотом ответила ему.
– Ах, так это ты?! – меня потащили за косы из кустов.
– Мамочка, – пискнула, перебирая ногами, стараясь успеть за своей головой.
Гамаюн важно вышел из кустов с видом боевого петуха.
– Ты почто девку за косы таскаешь? – грозно спросил Гамаюн и стал лапами землю рыть, ну точно, как наш петух в курятнике, перед тем как напасть.
– Она меня знаешь, как приложила? – я запрокинула голову и увидела лицо молодца.
– Это я? – удивилась последствиям своей тяжелой руки.
– Ты хочешь сказать, что князю какая-то девчонка фонарь в пол-лица смогла поставить? Да скажи кому – засмеют! – категорично завил Гамаюн.
– Она не девчонка, она колдунья! – уже не так уверенно сказал князь.
– Так она же не колдовством тебе фонарь поставила, – покачал головой Гамаюн.
– Нечего было целоваться лезть! – с обидой высказала князю, отбирая свои косы.
Вот братцы тоже первым делом за них хватаются. Как только чуть пошутишь над ними немного, так сразу же косам достается.
– А ты из воды голая вышла! – нашел оправдание!
– А ты мое платье стащил! – поднялась на ноги, ткнула в грудь князя пальцем.
– А ты вся светилась на солнце! – стал отступать от меня князь.
– И что,
– Первая семейная ссора, как мило, – смахнул слезу под глазом пером крыла Гамаюн.
– Еще чего! – развернулись к нему одновременно.
– Нужен мне этот вор моего платья! – возмутилась тут же.
– Еще колдуньи мне в жены не хватало! – не остался в долгу князь.
– А куда вы теперь денетесь? – развел в стороны крылья довольный Гамаюн.
– Что значит, куда денемся?! – переспросил князь, я же и вовсе просто стояла с открытым ртом.
– А то и значит, – гордо выпрямился перед нами Гамаюн, – Вижу я ваше будущее!
– Не верь ему, – дернула за рукав князя, – Не может он вещать, не получается у него.
– Может, тебя еще раз полетать отправить? – стал закатывать рукава князь.
– Не надо, я сам, – гордо прошел в сторону Гамаюн и взлетел на ветку дерева, где и присел, нахохлившись.
Мы проводили взглядом вещую птицу и посмотрели друг на друга. В глазах князя по-прежнему были золотые искорки смеха, ему явно нравилась вся эта ситуация.
– Князь, давай я тебя полечу, – провела пальчиками по ушибленному месту.
– Как зовут тебя? – он перехватил мою руку и поцеловал ладошку.
– Веселинка, – ответила, смутившись, и забрала свою руку.
– Ну что ж, лечи, колдунья, – весело сказал князь и присел на пенек.
Он смотрел на меня своими смеющимися карими глазами и мешал сосредоточиться. Все же справилась с собой, остановила внутренний диалог, и стала шептать тихо-тихо заклинание на исцеление, водя руками у его лица.
Князь не обращал внимания на мелькающие перед ним ладони, он не сводил взгляда с меня. Зорко осматривал лицо, волосы, фигуру. Но я уже не отвлекалась, привычное дело заставляло сконцентрироваться на лечении.
– Все, князь, осталось умыться ключевой водицей, – стряхнула с рук остатки болезни в землю.
Земля всё принимает. Провела ладонями по его лицу и снова ощутила поцелуй на ладошках.
– Князь! – возмутилась, – Прекрати!
– А вот и вторая ссора! – радостно возвестил Гамаюн.
Повернулась к птице, и его сдуло ветром с ветки.
– Вот-вот, милые бранятся, а Гамаюн пострадавший, – почесывая ушибленный бок, встал на лапы Гамаюн.
– Говоришь, умыться надо? Где тут у вас ключевая вода? – спросил князь, рассматривая Гамаюна.
– Провожу, – согласилась с князем. Надо всё доделать, тогда даже следа не останется от синяка вокруг глаза.
Пошла по тропинке, князь за мной, даже спиной чувствовала его оценивающий взгляд. Совсем неприлично он себя вел. Гамаюн, переваливаясь, шел следом за нами, сохраняя свои тылы от князя подальше.