Сказка про белого бычка
Шрифт:
«Ему в ответ прогнусавил злой дух злого творения: „Каким словом ты победишь, каким словом ты отвратишь, каким оружием доброизготовленным — мое творение, злого духа?“.
Ему отвечал Спитама Заратуштра: „Ступкой, чашкой, хаомой, словом, изреченным Маздой, — вот мое оружие наилучшее. Этим словом я одержу победу, этим словом я отвращу, этим оружием доброизготовленным, о злодетельный злой дух“».
Найдется и у добродетельных слуг Ахура-Мазды достойное оружие.
Верховный жрец вышел из царского дворца.
Завидев
А в худшем… Ой, спаси Анахита, лучше не накликать лиха.
С двух сторон к мобедан мобеду неслышными тенями бросились люди, облаченные в темные одеяния.
Придворные с опаской наблюдали, как личная охрана святейшего обступила своего покровителя, взяв в кольцо. Сквозь такую живую изгородь и муха не пролетит. Поговаривали, что своих телохранителей Вазамар набирал из караганов — черных магов-идолопоклонников. Врут, наверное. Как может светоч праведности и хранитель веры осквернять себя сношениями с проклятыми колдунами?
Ощетинившееся мечами и копьями кольцо быстро переместилось к святилищу Ардвисуры Анахиты, находившемуся в пределах дворцового комплекса и бывшему личной резиденцией верховного жреца.
Едва владыка переступил порог, к нему подошли двое дастуров, неся на руках белые священные одежды, в которых и пристало находиться в жилище богини. Жрецы помогли Вазамару снять парадные желто-огненные ризы и переоблачиться.
Поблагодарив их кивком головы, мобедан мобед прошел в главное помещение святилища. Надо было очиститься от скверны, в которой он только что побывал.
Святилище представляло собой просторное помещение с алтарем в центре и четырьмя рядами колонн, поддерживавших плоскую крышу. В трех глубоких сводчатых нишах посередине стен располагались скульптуры Анахиты, сопровождаемой хищным зверем, Амертата — покровителя растений и Ахурватата — гения вод. Вокруг них — хоровод барельефных танцующих фигур в цветных одеждах, изображавших добрых духов-ахуров.
Подойдя к священному огню, святейший протянул вперед руки и подержал их над пламенем.
Потом опустился на колени перед изваянием богини и велел дастурам читать священный текст. Главные жрецы, разбившись на два голоса, принялись нараспев декламировать книгу «Вендидад», посвященную ритуалу изгнания дэвов:
— Спросил Заратуштра Ахура-Мазду, сидя на берегу Дреджьи, — начал первый священнослужитель, — у Ахура-Мазды Благого, Владеющего благом, у Аши Наилучшей, у Власти Желанной, у Святого Благочестия: «Ахура-Мазда, Дух Святейший, создатель живых творений плотских, Праведный, как мне уберечь их от этой друдж, от злодетельного злого духа? Как отвратить прямое осквернение и косвенное? Как мне отвратить трупную скверну от этого селения маздаяснийского?
— И сказал Ахура-Мазда, — заговорил второй дастур. — Призови сюда, о Заратуштра, благую веру маздаяснийскую. Призови сюда, о Заратуштра, чтобы пришли бессмертные святые на землю, состоящую из семи кешваров. Призови сюда пространство самосозданное, время бесконечное, Ваю высокодейственный. Призови сюда, о Заратуштра, ветер бодрый, сотворенный Маздой, святое благочестие — прекрасную дочь Ахура-Мазды.
Призови сюда, о Заратуштра, мою Фраваши — Ахура-Мазды, её, величайшую, наилучшую, прекраснейшую, крепчайшую, разумнейшую, самую доброформенную, чьей душой является Мантра Святая. Сам призови сюда, о Заратуштра, это творение Ахура-Мазды…
Вазамар глянул в прекрасное лицо богини. Та, понимая, что речь идет о ней, благосклонно улыбалась.
Завершив обряд очищения, верховный жрец с кряхтением поднялся с колен. Годы, прожитые на бренной земле, давали о себе знать — проклятый радикулит совсем замучил. Придерживаясь рукой за больную спину, мобедан мобед направился в сторону подземелий, где располагались его покои для «особых надобностей». Здесь Вазамар встречался с теми, кого считал неугодными великому Ахура-Мазде.
Возле входа в покои стояло два светильника, призванные отгонять дэвов. В ссохшихся собачьих черепах — как известно, именно этого животного боятся злые духи, медленно тлели две свечи, отбрасывая на поросшие мхом стены зловещие тени.
Старик ласково погладил одну из «ламп», будто это взаправду был живой пес.
«Ничего, придет и наше время, малыш, мы еще покажем этому тупоголовому царьку, кто тут главный», — обратился он к костяному другу.
Не дождавшись ответа от немого собеседника, святейший двинулся дальше, прямо к покрытому черной скатертью столу, располагавшемуся в центре комнаты.
Надо получше изучить вещи этих дэвов. Кто знает, чего от них ждать, вдруг толкователи были правы, и двое пришельцев на самом деле принесут погибель в Хорезм, накличут на славное царство гнев богов.
Что же это за таинственные приспособления, с помощью которых колдуны переполошили полгорода?
На столе лежали три металлические монеты, две серебристые и одна желтая, да еще два неизвестных Вазамару устройства, из которых, по словам очевидцев, дэвы исторгали гром и метали огонь в воздух, а потом ранили румийского посла.
Жрец взял серебристый кругляш и покрутил его в руках. Провел пальцем по граненому ободку. Потусторонний кусочек металла на первый взгляд был похож на обычную монетку. Но ни одна из виденных святейшим монет не выглядела подобным образом. Что за дивная форма! Идеальный круг, без малейших изъянов. Сотворить такое не под силу обычному человеку, все это чужое, демоническое. Да и металл какой-то непонятный. Не серебро, это точно. Матовый блеск и вес, не свойственный кружку такого же размера, будь он отлитым из благородного металла.