Сказка Шварцвальда
Шрифт:
— Как хочешь, я себе налью. А то гляди, распереживаюсь на радостях.
(Что я здесь делаю?? — кричало ее подсознание)
Денис вернулся со стаканом, наполненным наполовину крошеным льдом с виски.
— Ты долго собираешься в предбаннике сидеть? Чувствуй себя как дома, тебе так сказали?
Пойдем в гостиную
Устроившись перед огромной плазмой во всю стену, Денис нажал кнопку на пульте, выбрав MTV. Маша подошла к окну и выглянула в сад
— Разводишь розы… Это была твоя мечта, я помню
Денис молчал
— Еще была у тебя мечта построить дом для себя и
Он продолжал молча разглядывать Машу.
— Ты почти не изменилась. Точно не похорошела внешне, а вот внутри у тебя появилось то, что мне всегда нравилось в женщинах — стержень. И глаза твои перестали быть овечьими.
Наше расставание пошло на пользу. У тебя есть мужчина?
Вопрос застал Машу врасплох. Есть ли у нее мужчина? Может ли она так величать оставленного за несколько тысяч километров Макса?
— Нет. — словно стараясь сама в это поверить твердо ответила Маша и погрустнела.
Денис расплылся в улыбке, которая раньше сводила ее с ума, и протянул руку.
— Ну что мы время зря теряем? Садись поближе, верная подружка, согрей мое заледеневшее сердце.
Маша с удивлением прислушивалась к своим ощущением. Тело молчало. Еще несколько месяцев назад она жаждала бы услышать эти слова, вновь погрузиться в медовые глаза и испить забытую страсть… Как все изменилось. Нежные поцелуи Макса, его теплые руки и объятия реанимировали простреленное на вылет, разорванное в клочья сердце, залатали душу, вдохнули новую жизнь. Даже исчезнув, Хранитель продолжал ее защищать.
Денис, не привыкший к отказам встал и подошел к Маше, продолжая держать в руке стакан с виски, другой по- хозяйски притянул ее к себе.
— Как мне нравятся неприступные женщины. Ты изменилась, Машуль. В лучшую сторону.
Маша почувствовала на щеке влажное горячее дыхание, наполненное парами свежего и переработанного с ночи алкоголя. К горлу подкатил рвотный спазм и она, оттолкнув Дениса, отошла в сторону.
Внезапно его глаза злобно сузились, превратившись в две хищные щелки. Сквозь сжатые в бессилии зубы он процедил
— Пошла вон отсюда, блаженная щипаная курица!
(Щипаная курица — это он о моей прическе — невольно подумала Маша, не испытав ни капли огорчения. Точно — похожа на взъерошенную птицу. Бедный!)
Воспользовавшись моментом, Маша, направилась к выходу.
Потом о чем-то вспомнила и, повернувшись у самой двери, сказала
— Странный ты себе дом построил. Одноэтажный, длинный, словно барак.
Мне казалось раньше, что ты умел мечтать…
И повернувшись, вышла на улицу.
На воле снова накрапывал дождь, порывы ветра гнули в вышине верхушки лохматых елей, окруживших плотной стеной коттеджный поселок. Царила абсолютная тишина. Птицы и звери притаились перед ненастьем. Подняв лицо к небу Маша плакала, ее слезы смешивались с каплями дождя, девушка впервые плакала от счастья.
Свободна!
Внезапно на ее мокрую щеку опустился и прилип запоздавший маленький листок клена. Она взяла его в руки, и крошка заиграл всеми красками минувшего лета, он — словно обратный билет в сказку был послан
Пора возвращаться, Маленькая Птичка!
Когда не знаешь — как поступить — поступи по ДРУГОМУ.
Вернувшись на попутке домой, Маша вышла в Интернет, нашла страничку Макса и написала на его стене
"Спорим, что послезавтра на закате ты не сможешь любоваться розовой Компаниллой? Тебе будет достаточно видеть ее отражение в моих глазах"
Потом вышла на сайт Аэрофлота и купила себе билет до Венеции.
…Михаэль, идя по коридору к келье Кристины, считал шаги до того момента, как взглянет в глаза женщины, которую боготворил, которой дышал, ради которой был готов день назад лишить себя жизни. Ничего не изменилось со вчерашнего вчера, или почти ничего. Он боялся увидеть человека, своим молчаливым согласием позволившем совершиться непоправимому. Казнь Регины на городской площади уже назначена на полдень завтрашнего дня. Апелляция в Ватикан была отвергнута Конрадом Справедливым за недостаточностью свидетельств о ее невиновности. Гневный возглас Михаэля воспринят судом как реплика заинтересованного в исходе слушания лица. Показания Кристины, а точнее ее молчаливое потакание немыслимым наветам навсегда лишили Регину надежды на помилование.
Тем не менее, искренне расстроенный и подавленный произошедшим епископ выполнял ранее обещанное.
По окончанию судебного процесса, когда растерянную Кристину, бледную, будто сама смерть и приговоренную ведьму увели под усиленной охраной, защищая от обезумевших в предчувствии крови публики, Михаэль получил разрешение забрать любимую и проводить ее в крытую повозку, которая заблаговременно прибыла к потайным воротам судебного совета. Он заставлял себя не думать, кто мог ожидать ее в поданном экипаже, просто исполнял свой долг.
Стражник со скрежетом отодвинул засов и распахнул перед ним дверь. Михаэль, не входя вовнутрь, стараясь сохранять спокойствие, произнес
— Кристина. Время пришло. Ты свободна.
Он опустил глаза в пол, стараясь не смотреть на появившуюся из темноты женщину. Силы были на исходе. Он умолял себя не поддаться в последний момент ее чарам, не взглянуть в голубые, словно небо перед грозой глаза, не почувствовать себя безумно влюбленным мальчишкой.
— Михаэль, — голос Кристины дрожал, — я не могла поступить по-другому. Я знаю, что ты не простишь мне…
— Ничего не говори, просто следуй за мной. Времени не столь много, чтобы переливать пустое в порожнее.
Кристина обреченно поникла головой.
До выхода на задний двор, они шли молча. Кристина, спеша за Михаэлем, несколько раз спотыкалась в темном коридоре, крепко прижимая к себе куклу, но не проронила ни слова, боясь разозлить спутника. Ночной холод заставил ее сжаться от холода. Михаэль по привычке шагнул к ней и укутал потеплее плащом, а потом внезапно поцеловал в лоб. Он дрожал, как осиновый лист, но не от пронизывающего ветра. Он дрожал, прощаясь с жизнью, которая закончится через несколько мгновений, когда его Кристина сядет в повозку и исчезнет навсегда.