Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Макс бессовестно воспользовавшись половиной ее подушки, тихо посапывал, наслаждаясь утренней грезой. Его нежные губы, вернувшие ее вчера в сказку, улыбались во сне.
— О Боже! — прошептала Маша. — Значит, это все, правда…
Стараясь не шуметь, она осторожно приподнялась с кровати и подошла к узорчатому окну. Стая крикливых птиц кружилась над маленькой площадью перед отелем Анастасия. Двое детей, стоящих у круглого колодца, кормили птиц хлебными крошками, подкидывая их вверх.
Маша дотронулась руками оконной рамы и прильнула щекой к его прохладному стеклу. Среди разноцветных крыш домов
Наступило утро новой жизни.
— На тебя удачно упал свет, любовь моя! — послышался голос проснувшегося Макса. Он лежал на кровати, подложив под голову локоть, и счастливо улыбался.
— И как обычно мне не хватает камеры, чтобы запечатлеть на века твой ускользающий образ…
Маша, отвернувшись от окна, направилась к нему.
— Милый, у нас в запасе целая жизнь. И я проведу ее рядом с тобой. И ты вновь напишешь мой портрет…
Странный сегодня день. Абсолютного покоя и абсолютного знания. Сверхъестественной чистоты и ясности. Лупящий по ветровому стеклу дождь не мешает думать. Думать о собственной непригодности, не значимости, о бессмысленности существования. Именно существования, не жизни. Потому что жизни давно нет. Она скользнула фоном, красивой декорацией, не дав сыграть в ней главную роль. Он все время рассчитывал, что завтра, послезавтра станет ее хозяином, но она воспользовалась им как заштатным статистом. Она его поимела…
Обе женщины оставили его практически в один и тот же день. Одна, которую боготворил, другая, которой пренебрег. Славно у них получилось. Видимо, он заслужил. Или скорее они заслужили стать счастливыми.
Она сказала, что его дом похож на барак… Он смеялся до слез после ее ухода… Всю жизнь бежал из барака, но от судьбы не уйдешь, построил еще один, украсил розами и решил, что избавился!
Нет, он все тот же напуганный, одинокий мальчик, наигравшийся жизнью одной и позволивший другой превратить свою собственную в садомазохистский цирк. Не любил не одну, греясь у очага каждой.
Можно взглянуть на себя в зеркало и увидеть истинное лицо человека, готовящегося подохнуть в полном одиночестве. Так важно, чтобы кто- то держал тебя за руку…
Все чего боялся, свершилось. Правда, зачем ждать старости?
Выбор есть всегда….
Дождь — верный спутник, плакал за него, разучившегося это делать. Как хорошо, когда в твоей груди бьется беспристрастное расчетливое сердце, прохладное и надежное. Оно не подводит в опасный момент. Не дает сбоев…
Денис приближался к садовому — строительному рынку, где его измученный мозг на время отвлечется на поиск новых черенков и рассады.
Над воротами склада кружила с пронзительными криками огромная воронья стая, облюбовавшая стихийную свалку, организованную нерадивыми продавцами прямо у входа.
Начиная с последнего поворота до рынка, вдоль шоссе растянулись маленькими группками таджики, ищущие временного заработка. Денис брезгливо скривил губы, он презирал перебивающихся копеечными доходами, пропахших потом, сальными тельниками и дошираком
Мужчина вдавил педаль газ в пол, чтобы быстрее миновать попрошаек, с надеждой смотрящих на его джип.
Неизвестно откуда проникший в салон запах печенного на углях миндаля, невольно напомнил ему о детстве, о новогодних подарках под елкой, о маме, которая всегда была с ним в этот день. Ставшие оглушительными крики кружившихся над дорогой ворон отвлекли внимание.
В последний момент яркий красно- желтый мяч выскочил на дорогу перед приближающейся на большой скорости машиной, и следом за ним, спасая единственную игрушку неуклюже бросился смуглый мальчуган, одетый в куртку на вырост и огромные хлюпающие по лужам резиновые сапоги.
Денис принял решение мгновенно, он резко вывернул руль на мокрой дороге и, закрыв глаза, полетел в кювет, пьянея от восторга.
Свободен! — ликовало забившееся сердце.
Выбор есть всегда.
Женщина прошла регистрацию на рейс Шереметьево, Москва — Марко Поло, Венеция. Сдав многочисленный багаж, направилась в салоны Дьюти фри в поисках особого аромата. Аромата отложенного на долгий срок желания, жажды, граничащей с болью. Нашла и не теряя времени после расчета вскрыла упаковку.
По прилету ее ожидал дворецкий в щегольском камзоле с перламутровыми эполетами. Женщина присвистнула от удивления — вот это да! Сколько пафоса! Но отель Даниэли, точнее Палаццо Дандоло заслужил право позерствовать.
Катер отеля доставил ее к рецепции. Номер, забронированный за месяц вперед, распахнул перед ней двери, открыв прекрасный вид на лагуну и остров Джедукка. Портье доставил оставленный по прилету багаж. Женщина, налив в бокал охлажденное во льду розовое ламбруско, кинула на дно ягоду малины. Вышла на небольшой балкон отеля и отпив глоток, коснулась пальцами шипящего напитка. Несколько капель упали на мраморный пол — Viva Venezia! Я вернулась.
Открыв один из чемоданов, бережно достала роскошное платье с высоким острым воротником, костюм Белой Королевы. Наполовину закрывающая лицо маска, расписанная серебром и усеянная кристаллами Сваровски, взглянула на нее пустыми глазницами, приглашая прикоснуться к долгожданной тайне.
Да, я готова, — прошептала женщина и блаженно закрыла глаза, глубоко вдохнув прохладный морской бриз.
Глаза Древнего устало смотрели на качающийся на волнах город. Он помнил его начало, он видел его конец. Все предсказуемо. Все предначертано и только ждет своего часа.
Глаза мужчины, сидящего на стрелке острова Сан Джорджио Маджоре внимательно следили за площадью, заполняющуюся людьми, надеясь уловить алый всполох знакомого костюма. Его Величество Карнавал вновь оживал. Возрождался после каждой зимы как бессмертный Феникс, даря радость, безрассудство, полет мечты и бесконечной фантазии. Очередную Тайну и…несбыточную надежду.
Ежегодный бал Серениссима проводимый во дворце Папафава вновь взорвал город торжеством красок, пышностью диковинных костюмов и загадочностью масок.