Сказка Шварцвальда
Шрифт:
— О Боже!! Что случилось!!?? — прошептала она помертвевшим голосом. Спустя мгновение она вспомнила все.
И мир навеки потерял краски, погрузившись во мрак.
Она огляделась вокруг — Михаэля нигде не было видно. Звать его она не хотела.
Смертельная тоска сжала в тиски ее несчастное испуганное сердце. Плоть затрепетала от беззвучных и бесполезных рыданий. Запоздалое раскаяние овладело ей.
Яков… Яков… Что я натворила? Мой милый друг, я предала тебя, навсегда предала… нет мне прощения… Ты скоро придешь просить моей руки… я ждала этого дня всем сердцем. А теперь скажу, что поругана. Сама решилась
Кристина медленно поднялась с кровати, шатаясь подошла к столу и сняв с него тканную скатерть, прикрыла наготу. За слюдяными окнами занялся розовый тусклый рассвет, предвещая начало нового дня, который не должен был начаться для нее. Он и не начнется. Она с усилием толкнула раму окна, пытаясь открыть. Прекратить ставшую бессмысленной жизнь на камнях под замковыми стенами — единственное, о чем она сейчас мечтала. Темный лес, покрытый утренней изморозью, запорошенный выпавшим ночью снегом, напоминал сверху плывущие облака тумана. Недалеко от замка на лесной проталине, вдали от дороги, кружилось истошно каркающее воронье, предвкушая утренний пир… Кристина знала, чьи искалеченные тела будут терзать стервятники. Она должна быть там, рядом с невинными девушками, погибшими сегодняшней ночью.
Крепкая деревянная рама не поддавалась ее слабым рукам. Кристина огляделась, дверь спальни открывала вид на соседнее помещение, откуда веяло холодом. Не теряя надежды, она прошла в небольшую гостиную, посреди которой стоял обеденный стол в окружение резных кресел. Одно, из которых было обращено к открытому окну. Кристина обрадовалась. Господу угодно ее решение уйти. Она быстрым шагом, придерживая на груди готовую упасть скатерть, прошла к окну и внезапно вскрикнула от испуга.
На кресле с высокой спинкой, скрывавшей его от посторонних взоров, уставившись мертвым неподвижным взором на горизонт, где зарождался новый день, сидел Михаэль. Его скорбное лицо замерло, словно посмертная восковая маска.
Услышав крик Кристины, он оторвал взгляд от розовой полоски солнечного света и посмотрел на нее глазами дряхлого утомившегося старца. Его голос прозвучал глухо, словно из могилы.
— Я не знаю, как мне жить дальше, Птичка… Я боюсь. Весь мой мир провалился в адову пропасть вчерашним днем…
Кристина, затаив дыхание, молча слушала своего друга.
Он, отвернувшись от ее бледного как мел лица, продолжал
— Два человека, которых я любил, вчера предали меня. Моя мать, святая женщина, была совращена исчадием Ада, развращена и уничтожена для Господа нашего. Теперь она во веки веков проклята людским и Высшим судом. Мой верный друг, почти брат не оставил ни капли сомнения в змеиных происках за спиной…
Кристина молчала, зная, что Михаэль продолжит. Он сжал кулаки и что было силы ударил ими по резным деревянным поручням, которые не выдержав его злобы, раскрошились в мелкие щепки.
— Та женщина, чье потерявшее сок тело терзали чудовища в человеческом обличии на алтаре — моя любимая матушка Могдалена фон Берен. А один из насильников, от жадной ласки которого она стонала как загулявшая потаскуха, как ненасытная волчица, был мой молочный брат и верный друг… Таковым он был…
— Хассо — с отвращением выдохнула Кристина.
— Да, когда то его звали Хассо… Не знаю, что за злобная тварь похитила его душу,
— Михаэль, я должна тебе сказать, что именно он вчера…
— Не продолжай — голос Михаэля мучительно задрожал.
— Я знаю все. Он подстроил, чтобы я не увидел вовремя твой знак, отвлек подкупленной прислугой. Когда же я прискакал на поляну, то кроме догорающих углей и снега сплошь затоптанного лошадиными копытами там ничего и никого не было. Я опоздал… Только кукла, что валялась посреди костра говорила о том, что моя девочка ждала меня. Я пытался преследовать негодяев по следу, но на проселочной дороге, сплошь изъезженной колесами телег от многочисленных обозов, ушедших в Марцелль, я потерял его. Регина помогла мне найти тебя в собственном доме… В моем родном доме… Я не знаю, как мне дальше жить, Кристина.
Он уронил голову на руки и его плечи задрожали от рыданий. Кристина, поддавшись состраданию шагнула к плачущему Михаэлю, и прижала его голову к своему животу, гладя по растрепанным волосам. Он всхлипнув, как ребенок, неистово обхватил ее руками и зашептал.
— Только ты, только ты одна — мой спасение. Мой ангел. Ради тебя я вытерплю все боль разочарования и предательства. Ты дашь мне силы противостоять врагам!!
Он приподнял красные от слез глаза и, приоткрыв скрывающий ее тело покров, нежно поцеловал Кристину в низ живота
— Спасибо тебе за подаренную ласку, моя любимая. Ты вытащила меня прошлой ночи из пылающей печи преисподнии.
Внезапно по телу Кристины прошла горячая волна воспоминания пережитого безумия. Ее бедра невольно дрогнули в желании. Сдерживая себя из последних сил, она опустилась на колени рядом с креслом Михаэля и целомудренно поцеловала его в лоб.
— Я всегда буду рядом, мой дорогой друг.
Михаэль встрепенулся. Его глаза заискрились жидким золотом. Он жарко зашептал.
— Мне мало быть другом. То время миновало. Я люблю тебя, Кристина. Я желаю тебя. Я всегда мечтал о близости с тобой. Сегодня ночью ты добровольно стала мне женой. Теперь я намерен просить твоей руки у Вильгельма.
Кристина испуганно молчала. Уже ничего не исправишь. Она не сможет оставить Михаэля.
Молодой человек решительно встал и подойдя к стенному шкафу достал с полки небольшой предмет. Вернувшись к сидящей на полу растерянной Кристине, он бережно поднял ее на ноги и осторожно воткнул в волосы изящный костяной гребень.
— Это подарок тебе в память нашей первой ночи любви. Их будет еще очень много, поверь. Но пусть маленькая изумрудная птичка на незамысловатом украшении вечно напоминает тебе о моих чувствах.
Его мягкие нежные губы коснулись губ Кристины, язык смело скользнул по краешку ее верхних зубов, призывая вернуть ласку. Девушка вздрогнула и закрыла в блаженстве глаза, откинув голову назад, открыла шею, приглашая мужчину продолжить.
В начале декабря, затемно, далеко до рассвета, Кристина проснулась от кошмара, преследовавшего ее без малого вторую неделю. В самом низу ее живота пульсировал комочек плоти, живой плоти, просящей защиты от черных скользких рук, тянущихся со всех сторон. Их ледяные пальцы, трогающие живот девушки, выпустив железные когти, готовились проткнуть чрево, чтобы уничтожить самое дорогое, ее будущего ребенка.