Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Найдя в стороне от площадки фуникулера указатель на пешеходную тропу, Маша подошла к севшему на лавочку Максу и, наклонившись, поцеловала его в щеку
— Будь осторожнее, малыш — тихо прошептал молодой человек — и улыбнулся Клайву — Вперед! А то мне придется вас долго ждать!
Клайв шагнул в сторону и исчез за елками, Маша нырнула следом.
Но не успели они спуститься на один поворот серпантина как рокочущий звук прокатился над верхушками елей и сильный порыв ветра нагнул их стволы.
— Мари, подожди, давай возвращаться, приближается гроза, — сказал Клайв как
Маша остановилась и в нерешительности оглянулась назад, представляя утомительный подъем.
Глупый чертик в ее душе, отважный, неосмотрительный проказник, отчаянно замотал головой.
— Нет, Клайв, просто пойдем быстрее, мы успеем до начала дождя до серединной станции. Я хочу сфотографировать водопад!
— Как скажешь…, упрямица.
Ветер, словно по приказу, послушно стих, от раскатов грома остались лишь воспоминания. Молодые люди продолжили спуск.
Наконец впереди показался плакат, указывающий направление на смотровую площадку с видом на знаменитый водопад. Маша убыстрила шаг. Клайв еле успевал за ней.
Небольшой скальный выступ, нависший над дорогой, огороженный со всех сторон металлическими перилами, был идеальным местом для съемки необыкновенного природного явления. Хрустальные струи горной реки, с силой бьющие из скалы, над которой возвышалась одна из трех башен замка, пролетев вертикально сотню метров падали, превращаясь в белоснежную пену в поросшей изумрудной травой ложбине и катились, бурля на порогах вниз, теряясь среди бесчисленных сосен и елей.
Маша достала из рюкзака камеру и подошла к самому краю, немного наклонившись вперед через заграждение, чтобы захватить в экспозицию больше сверкающих струй.
Клайв, заметив ее необдуманный поступок, сделал шаг вперед —
— Мари, ханни, не наклоняйся!!
Но налетевший страшный порыв ветра отнес его слова в сторону. Испугавшийся до смерти англичанин как в замедленной съемке наблюдал, как Маша перевернулась через перила и пропала из виду.
— О Боже!! Мари!! — через секунду он уже был на том месте, где стояла Маша и видел, что несчастная девушка висит на отвесной скале, уцепившись двумя руками за небольшой каменистый выступ.
Клайв, со страху перешел на английский
— Держись! Я сейчас!
Он подполз под перилами как можно ближе к краю и протянул Маше руку.
— Держи руку! Перехватись!!!.
Маша, серая от страха, сделав нечеловеческое усилие, оторвала руку от скалы и вцепилась в протянутую кисть.
— Молодец!
В этот момент ее пальцы свела адская боль, золотое массивное кольцо, что носил на безымянном пальце Клайв, безжалостно впилось ей в кожу. Она вскрикнула от боли и от страха, взглянув в глаза склонившегося над ней англичанина. В его сапфирово голубых глазах клубилась тьма, заливающая зрачки. Клайв, переменившись в лице, заговорил спокойным холодным голосом, вернувшись к немецкому
— Дай мне свой рюкзак, он мешает. Отцепи вторую руку, сними рюкзак и протяни его мне. Слышишь?
— Да, — заворожено произнесла Маша, не отрываясь смотрящая в его потемневшие глаза.
Она послушно оторвала вторую руку от скалы и повисла над пропастью,
— Маша!! Родная!! Где ты? Клайв? — сквозь морок, застивший ее разум, прорвался взволнованный голос Макса.
В ту же секунду сильная рука перехватила ее вторую кисть и Маша, словно пушинка была поднята из пропасти. Перед тем как потерять сознание, она увидела приближающегося, спешащего изо всех сил, подпрыгивая на здоровой ноге подобно громадному неуклюжему кузнечику, бледного как смерть Макса Краузе. Что он тут делает? — была ее последняя мысль.
Она пришла в себя, когда за окном начали зажигаться звезды. Лежа на огромной кровати, в комнате, освященным тусклым ночником, стоящем на тумбочке рядом с изголовьем, Маша долго не могла понять, как она здесь очутилась. Последним ее кошмарным воспоминанием были огромные испуганные глаза Макса, его рот, застывший в немом крике. Еще железные тиски — руки Клайва, спасшие жизнь, в последний момент перехватившие ее за локти и вытащившие из пропасти. А сейчас она лежит на просторной кровати, согревшись под пуховым одеялом, буд-то и не было несчастного случая, словно ей пригрезился кошмар. Почему тогда она не знает, где сейчас находится?
Постепенно до ее слуха начал доноситься разговор в соседей комнате, двое мужчин, стараясь говорить как можно тише, шепотом обсуждали произошедшее.
— Клайв, у меня до сих пор все дрожит внутри. Что то не спасает твой Джон Уолкер.
— Сейчас отойдешь, не спеши… все позади, скоро твоя принцесса придет в себя. Одного не пойму, как ты оказался у смотровой площадки? Ты же должен был ждать нас внизу?
Маша внимательно прислушивалась к разговору. Макс некоторое время молчал, потом ответил
— С того момента, как Мари вошла в мою жизнь, со мной начали происходить странные вещи. Мало того, что она произвела внутри полную ревизию, подарив надежду, она заставила меня вновь поверить в сказки, в существования потустороннего, она пробудила уснувший без надобности внутренний голос. Прости, что выражаюсь столь патетично… Я дождался фуникулера, как и собирался, но, подъезжая к промежуточной станции, расположенной вблизи смотровой площадки почувствовал вдруг смертельную тоску, холод сжал внутренности, мешая дышать, не осознавая, что делаю, я вышел на станции за глотком свежего воздуха и с намерением найти вас.
— Понятно. Ты довольно глубоко запустил Мари в свое сердце, что будешь делать завтра? Если не ошибаюсь у нее вечерний вылет?
— Да… — послышался глухой ответ — Не знаю. Я попрошу ее вернуться.
Маша грустно улыбнулась. Милый мальчик. Я не достойна тебя, мой чистый и светлый ангел.
В этот момент до ее слуха донеслась тихая мелодия мобильного телефона. Она протянула руку к сумке, которая лежала у нее в ногах и ее руки задрожали. Звонил человек, который никогда не должен был это делать, или существовала лишь одна причина, позволившая Ирине Кушнир набрать ненавистный ей номер — с Денисом произошло несчастье.