Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Закутавшись в шерстяной плащ, ежась от пронизывающего декабрьского ветра, Кристина толкнула жалобно скрипнувшую кованную ограду, и старясь не поскользнуться на высоких обледенелых ступеньках медленно поднялась в храм.
Церковь была погружена в полумрак, повисший над хорами и центральным нефом. Настоятель берег лампадное масло и свечи, не зажигая светильники между службами. Тусклый дневной свет проникал через стрельчатые мозаичные окна, создавая внутри ощущение склепа. Кристина ежась от страха, не решилась пройти вглубь темного зала. Обойдя купель со святой водой, она осторожно присела на первой к выходу скамье и огляделась. Постепенно ее глаза привыкли к темноте и смогли различать детали. В церкви она была не
А зачем ты здесь, Кристина? Спросила девушка сама себя.
От отца она слышала, что Иисус милосердный к кающимся и справедливый к праведникам. Он Бог Света и Добра и всегда приходит на помощь истинно верующим.
Веришь ли ты в него, Кристина? Прозвучал в голове новый вопрос.
Кристина смутилась… Выросшая на лоне природы, среди свободы, среди красоты лесов, умеющая понимать язык птиц и зверей, способная видеть Маленький мир, она никогда не задумывалась о главном, кто создал то, что она осознает вокруг. Отец уверял, что Бог Отец сотворил мир за шесть дней, матушка Регина верила, что мир создан Великой Богиней плодородия в момент соития со Рогатым Богом. Сама же Кристина никогда не задавала ни себе, ни своим маленьким друзьям вопрос о первопричине сущего. Отец, ставший богобоязненным и благочестивым христианином после смерти жены, при любом удобном случае, приезжая в Марцелль на Троицу или Рождество, брал дочку с собой и приводил ее на службу. Бедной девочке было достаточно получаса, чтобы налюбоваться праздничным убранством храма, стоящими рядом наряженными горожанами, подслушать их разговоры и свежие сплетни вперемешку с молитвами и откровенно заскучать. Рисуя ноготком на деревянных скамьях, замысловатые узоры, она не раз была наказана отцом за непослушание. Что говорить — Всемогущий Господь не спешил осенить ее знамением и осознанием веры в него.
Так и сейчас, ежась на холодной скамье, она мысленно перебирала причины, заставившие ее подняться в храм. Отец говорил, что в самые тяжелые минуты на молящегося человека снисходит благоговение и Всевышний помогает. Он много говорил о спасении души, но до сих пор, как узнал о беременности дочери, не прислал в хижину Регины ни одной весточки. Грязные наветы, разносимые по Фогельбаху Мартой обернулись несколькими разбитыми окнами в доме Вильгельма и измазанной конским навозом ограды. На большее паскудство соседи не решились. Заслуги и слава краснодеревщика, распространившаяся далеко за пределы селения, быстро заткнули рты сплетникам и недоброжелателям. Как бы то ни было, отец отказался от своей дочери и будущего внука, противореча насаждаемой вере во всепрощение. Всю жизнь скрывая в душе возложенную на нее вину за смерть любимой жены, он воспользовалась невольным грехопадением, чтобы отречься от единственного родного человека. Хотя нет, Кристина ошибалась, у него оставался сын, о существовании которого Вильгельм возможно даже не догадывался.
Кристина зябко повела плечами, кутаясь в плащ. Что я здесь делаю? Вновь раздался в голове настырный голос. Бог не хочет говорить со мной. А я не знаю ни одной молитвы. Все бесполезно…
Девушка осторожно встала со скамьи и, стараясь не шуметь, побрела к выходу.
Дверь скрипнула и внезапный порыв студеного ветра, толкнувший ее снаружи, сорвал с головы Кристины капюшон, растрепав светлые волосы. Гребень, держащий их, выпал из пучка и покатился по каменному полу храма. Девушка нагнулась, чтобы его поднять и расстроилась, уголок крылышка летящей птички был отколот и в темноте отлетел неизвестно куда.
Не беда, успокоила она себя, почти не заметно и закрутив волосы вновь закрепила в них украшение.
Ждать на ветру Михаэля совсем не хотелось, и она решила обойти вокруг
Маленький человек отступил во внутрь домика, приглашая ее войти. От тепла, у бедняжки заслезились глаза и она словно слепой котенок застыла у входа, пытаясь разглядеть место, где оказалась.
Небольшая освященная дрожащими масляными светильниками комната, представляла собой своеобразную лавочку по изготовлению деревянных подделок и детских игрушек. Их автор сидя за широким столярным столом, выстругивал очередного забавного летящего ангела или пасхального зайца. Вокруг мастера паслись рождественские овечки, крутились карусельки и красовались ясли, украшенные фигурами коленопреклоненных волхвов, пришедших приветствовать новорожденного мессию.
Его изделия были прекрасны и выполнены с величайшей точностью и тщательностью. А главное, с любовью.
Кристина переводя глаза с одной на другую игрушку лишь вздыхала с восхищением и не могла вымолвить не слова.
— Нравится тебе моя работа, милая? — спросил мастер, лукаво прищуриваясь. — Что бы ты для себя выбрала?
Кристина растерялась. Она недоверчиво взглянула на хозяина мастерской и встретившись с его добрыми глазами, улыбнулась
— Не знаю, божий отец… Я выбрала бы все. И этого зайчика и того ягненка… а скорее всего ангела, что сейчас лежит на Вашем верстаке. Но думаю, мне придется подождать.
— Да, дитя мое, я только приступил к его созданию. И знаешь что, я назову его твоим именем и передам в подарок. Как зовут тебя, дитя мое и где мне найти тебя, когда ты покинешь мой кров?
Кристина не могла понять, что привлекает ее в этом маленьком человеке. Добрые глаза светились домашним теплом, которого лишил ее отец. Мелкие морщинки вокруг глаз и губ говорили об искренности чувств. Она решила довериться ему.
— Мое имя Кристина Кляйнфогель из Фогельбаха… Я дочь краснодеревщика Вильгельма.
— Да, знаю, твой отец талантливый мастер. Я видел его работы и горд, что теперь знаком с его дочерью… Прихожане величают меня отец Иоахим.
Кристина смущенно потупила взор.
Настоятель подошел и осторожно взял ее за руку.
— Неисповедимы пути Господа нашего и не даром этим пасмурным днем он направил твои стопы в сторону мою. Откройся дитя, что тебя мучает? Вижу, ты ожидаешь ребенка.
Кристина вспыхнула.
— Присядь, милая за мой стол. Сейчас налью тебе немного горячего охотничьего чаю, тебе надо взбодриться, и ребенку горячее не повредит.
Кристина устало опустилась на предложенный стул и проводив глазами исчезнувшего в закутке священника, быстро смахнула набежавшие слезы. Она соскучилась по отцу.
Настоятель вернулся с кружкой душистого травяного чая с каплей грушевой настойки и поставил ее перед разомлевшей от тепла девушкой.
— Ты веруешь в Бога, дитя мое? — неожиданно спросил он.
Кристина подняла на него испуганные глаза. Некоторое время назад она задала себе тот же вопрос и не нашла на него ответ
— Не знаю, святой отец… А Вы?