Сказка
Шрифт:
Глава шестнадцатая
Королевская дорога. Клаудия. Инструкции. Многошум. Монархи
Мы с Радар подошли к развилке, где стоял знак, указывающий вправо на Королевскую дорогу. Тот, что указывал на Прибрежную дорогу, оторвался и уткнулся вниз, как будто Прибрежье кануло под землю. Радар слабо гавкнула, и я увидел мужчину и мальчика, идущих со стороны моря. Мужчина подпрыгивал на костыле, его левая нога была обмотана грязной повязкой и через каждые несколько шагов касалась земли. Мне было интересно, как далеко он сможет уйти на одной ноге. Мальчик ничем не мог ему помочь; он был еще маленьким и тащил их пожитки в мешке, который перекладывал из руки в руку, а иногда просто волок
— Не туда, сэр! — крикнул мальчик. — Это путь в заколдованный город! — он был серым, но не настолько, как мужчина рядом с ним. Они могли быть отцом и сыном, но увидеть сходство было сложно, потому что лицо мужчины уже стало расплываться, а глаза превратились в щелки.
Мужчина толкнул его в плечо и упал бы, если бы мальчик не поддержал его.
— Оставь его в покое, оставь, — сказал мужчина. Его голос был еще ясным, но приглушенным, будто его связки обернули бумажными салфетками. Я подумал, что скоро он тоже будет хрипеть и рычать, как Дора.
Он обращался ко мне, хотя расстояние между двумя дорогами увеличивалось, и говорить во весь голос ему удавалось с трудом. Гримаса боли делала его расплывающиеся черты еще более пугающими, но он явно хотел что-то мне сказать.
— Привет тебе, целый! Ради кого из них твоя мать задрала юбки, чтобы оставить тебе такое чистое личико?
Я понятия не имел, о чем он говорит, поэтому промолчал. Радар гавкнула еще раз.
— Пап, это собака? Или ручной волк?
Ответом был еще один удар по плечу мальчика. Потом мужчина усмехнулся и сделал рукой жест, который я прекрасно понял. По-видимому, некоторые вещи не меняются, в каком бы мире вы ни находились. У меня было искушение ответить ему американской версией, но я сдержался. Оскорблять людей с ограниченными возможностями нехорошо, даже если такой инвалид оказывается мудаком, который бьет своего сына и оскорбляет вашу мать.
— Пока, целый! — крикнул он своим приглушенным голосом. — Пусть сегодняшний день станет для тебя последним!
«Хорошо встретить в пути приятных людей», — подумал я и пошел дальше. Вскоре они скрылись из виду.
Я долго шел Королевской дорогой в одиночестве, что дало мне время подумать — и удивиться.
Все эти люди, например, — кто они и как тут оказались? Конечно, я тоже был тут, но я подумал, что если бы тут проводилась перепись всего населения, меня бы вписали туда со звездочкой возле имени, потому что я не из Эмписа (по крайней мере, эта часть мира называлась так; были и другие, и Вуди сказал, что великанша Хана родом из области под названием Крэтчи). К моей радости, Вуди заверил меня, что я не начну сереть и терять свое лицо, потому что у целых людей иммунитет к седине. Это было утром за завтраком, и он отказался обсуждать это дальше, потому что мне предстоял долгий путь и пора было его начинать. Когда я спросил о Губителе Летучих, он только нахмурился и покачал головой. Он добавил, что его двоюродная сестра Клаудия может рассказать больше, и мне пришлось довольствоваться этим. Тем не менее, сказанное человеком на костыле наводило на размышления: «Ради кого из них твоя мать задрала юбки, чтобы оставить тебе такое чистое личико?»
Еще я задавался вопросом, почему небо здесь всегда серое. По крайней мере, днем — ночью облака иногда расступались, пропуская лунный свет. Который при этом, казалось, пробуждал волков. Тут была не одна луна, а две — одна преследовала другую, и это заставило меня задуматься, где же я все-таки нахожусь. Я прочитал достаточно научной фантастики, чтобы знать об идее параллельных миров и множественных земель, но у меня была идея, что, пройдя через то место в подземном коридоре, где мои душа и тело, казалось, разделились, я, вероятно, попал на совершенно иной уровень существования. Возможность того, что я нахожусь на планете в далекой-далекой галактике,
Я подумал о той книге на столике мистера Боудича — с заполняющейся звездами воронкой на обложке. Что если я нашел дорогу в мировую матрицу, о которой там вроде бы шла речь? (Я пожалел, что не положил эту книгу в свой рюкзак вместе с едой, таблетками Радар и пистолетом Полли.) Эта идея заставила меня вспомнить фильм, который я смотрел с мамой и папой, когда был совсем маленьким — он назывался «Бесконечная история» [171] . Предположим, Эмпис был похож на Фантазию в том фильме, мир, созданный коллективным воображением? Было ли это тоже юнгианской концепцией? Откуда мне знать, если я даже не знал, как правильно произносится фамилия этого типа — Юнг или Джунг?
171
«Бесконечная история» (англ. The Neverending Story, нем. Die Unendliche Geschichte) — киносказка совместного производства ФРГ и США, снятая в 1984 году по мотивам одноименной книги немецкого писателя Михаэля Энде.
Я задавался вопросами обо всех этих отвлеченных вещах, но то, к чему я постоянно возвращался, было более конкретным — узнал ли отец о моем исчезновении? Возможно, он все еще не знал об этом (а незнание, как говорят — благо), но, как и у Вуди, у него могла быть интуиция — я слышал, что родители склонны к ней. Он наверняка попытается позвонить мне, а когда я не возьму трубку, напишет сообщение. Он мог, конечно, предположить, что я слишком занят школьными делами, чтобы ответить, но это не продлилось бы долго, потому что он знал, что я всегда стараюсь перезвонить ему, как только смогу.
Мне очень не хотелось волновать его, но теперь я ничего не мог с этим поделать. Я уже принял решение. И кроме того — я должен сказать это, раз уж собрался говорить всю правду, — мне нравилось быть здесь. Не могу сказать, что это было так уж весело, но да, мне нравилось. Я хотел получить ответы на тысячу вопросов. Хотел увидеть, что находится за каждым следующим подъемом и поворотом. Хотел взглянуть на то, что мальчик назвал заколдованным городом. Конечно, я боялся — Ханы, ночных солдат, чего — то или кого-то по имени Губитель Летучих, а больше всего Гогмагога, — но одновременно это меня возбуждало. И еще была Радар. Если я мог дать ей второй шанс, я должен был это сделать.
Когда я остановился, чтобы перекусить и немного отдохнуть, лес окружал меня с обеих сторон. Я не видел никаких диких животных, но теней вокруг хватало.
— Радар, хочешь пожевать что-нибудь?
Я надеялся, что она захочет, потому что с утра еще не успел дать ей таблетки. Открыв рюкзак, я достал банку сардин, открыл их и наклонил банку к ней, чтобы она принюхалась. Она потянулась к банке носом, но не встала. Я увидел, что из глаз у нее натекло еще больше липкой дряни.
— Давай, девочка, тебе это понравится.
Ей удалось сделать три-четыре шага вниз по дну тележки, а потом ее задние лапы подкосились, она заскользила вниз и ударилась о твердую доску на краю, пронзительно заскулив от боли. Там она и осталась лежать, поскуливая и тяжело дыша. Левая сторона ее морды испачкалась пылью и сором со дна тележки, и на нее было больно смотреть. Она попыталась подняться и не смогла.
Я на время перестал думать о целых людях, серости и даже о моем отце. Все это сейчас не имело значения. Отряхнув с морды Радар грязь, я поднял ее и перенес на травянистую обочину дороги, над которой нависали кроны деревьев. Бережно уложив ее там, погладил по голове, а потом осмотрел задние лапы. Никаких повреждений на них не было, но когда я дотронулся до них, она тявкнула и оскалила зубы — не чтобы укусить, а от боли. Они выглядели нормально, но я был почти уверен, что рентген показал бы, что ее суставы сильно опухли и воспалились.