Сказка
Шрифт:
Я остановился у прохода, а потом направился к фонтану, Радар шла рядом со мной. У нашей команды были игры (особенно против нашего главного соперника «Сент-Джонса»), которые, казалось, никогда не кончатся, но пятидесятиярдовая прогулка под открытым небом между домом Ханы и высохшим фонтаном на площади была самой длинной в моей жизни. Я все время ожидал услышать местную версию «фи-фай-фо-фум» и услышать сотрясающий землю топот ног Ханны, бегущей за нами.
Закричала птица — ворона или, может быть, стервятник, — но это был единственный звук. Когда мы добрались до фонтана, я прислонился к нему, чтобы стереть с лица смесь пота и дождевой воды.
Я еще раз поискал взглядом Хану, потом сел в седло и начал крутить педали в направлении бульвара, где когда-то давным-давно, без сомнения, собиралась элита, чтобы отведать чаю с сэндвичами и обсудить последние придворные сплетни. Может быть, по вечерам на больших задних дворах, которые теперь заросли чертополохом и плотоядными цветами, устраивались эмписарские барбекю или котильоны [196] при свете ламп.
Я ехал довольно быстро, но Радар легко поспевала за мной, подпрыгивая, а ее язык весело свисал из пасти. Дождь лил все сильнее, но я этого почти не замечал. Все, чего я хотел, — это вернуться на прежний курс и убраться из города. Тогда я мог позаботиться о том, чтобы обсохнуть, а если бы я простудился, то уверен, что Клаудия напичкала бы меня куриным бульоном, прежде чем я отправился бы обратно к Вуди, потом к Доре, а потом домой. Мой отец высказал бы мне кучу упреков, но, увидев Радар, он бы…
196
Старинный бальный танец французского происхождения.
Он бы что?
Я решил не думать об этом сейчас. Первая задача состояла в том, чтобы выбраться из этого пугающего города, который вовсе не был пустынным. И который не желал оставаться на одном месте.
Все должно было получиться легко — просто следуй за метками мистера Боудича наоборот, двигаясь в направлении, противоположном каждой указывающей стрелке, пока не вернешься к главным воротам. Но когда я дошел до того места, где мы выехали на широкий бульвар, его инициалы исчезли. Я был уверен, что они были на камне перед большим зданием с грязным стеклянным куполом наверху, но теперь их не видел. Мог ли их смыть дождь? Это казалось маловероятным, учитывая все дожди, которые, должно быть, обрушились на них за эти годы, но оставили их достаточно четкими. Скорее всего, я ошибся — они были где-нибудь в другом месте.
Я поехал дальше по бульвару, высматривая буквы AБ. Миновав еще три боковые улочки и ничего не обнаружив, я развернулся и вернулся к похожему на банк зданию с куполом.
— Я знаю, что это было здесь, — сказал я, указав на кривую улочку, посреди которой валялся на боку глиняный горшок с высохшим деревом. — Я помню. Может, это все-таки дождь смыл следы. Давай посмотрим.
Я медленно крутил педали, высматривая следующую пару инициалов и чувствуя себя все более неуютно. Потому что они были цепью, не так ли? Что-то вроде той цепочки, которая вела от несчастного случая с моей матерью на проклятом мосту к сараю мистера Боудича. Если еще одно звено будет разорвано, у меня появится неплохой шанс потеряться. «Ты будешь бродить по этой адской дыре, пока не падет темнота», — сказала Клаудия.
По этой узкой улочке мы вышли к переулку со старыми заброшенными магазинами. Я был уверен, что мы пришли именно этим путем, но здесь тоже не оказалось никаких меток. Мне показалось, что я узнал то, что могло быть аптекой
— Радар, — сказал я, показал на угол аптеки, — чувствуешь какой-нибудь запах?
Она пошла в указанном мной направлении и понюхала крошащийся тротуар, а потом посмотрела на меня, ожидая дальнейших указаний. Мне нечего было сказать, и я, конечно, не винил ее. В конце концов, мы приехали на велосипеде, но даже если бы мы шли пешком, ливень смыл бы все оставшиеся запахи.
— Ладно, пошли, — сказал я.
Мы двинулись по этой улице, потому что мне показалось, что я вспомнил аптеку, но еще и потому, что нам нужно было куда-то идти. Я подумал, что лучшим планом было бы разглядеть дворец, а потом попытаться вернуться на Галлиеновскую улицу. Главная магистраль могла быть опасной — то, как мистер Боудич огибал ее, доказывало это, — но она должна была вывести нас наружу. Как я уже говорил, она была прямой, как стрела.
Проблема заключалась в том, что улицы, казалось, настойчиво вели нас прочь от дворца, а не к нему. Даже когда дождь утихал и я снова мог видеть эти три шпиля, они всегда казались дальше, чем были прежде. Дворец находился слева от нас, и я обнаружил множество улиц, ведущих в этом направлении, но все они, казалось, заканчивались тупиком или снова поворачивали направо. Шепот стал громче. Я хотел отмахнуться от него, списав на ветер, но не смог — ветра не было. Краем глаза мне показалось, что двухэтажное здание вдруг выросло еще на один этаж, но когда я оглянулся, их снова стало два. Приземистое квадратное здание, казалось, жадно выпятилось мне навстречу. Горгулья — что-то вроде грифона, — повернула голову, чтобы посмотреть на нас.
Если Радар видела или чувствовала что-то из этого, ее это, похоже, не беспокоило — возможно, она просто наслаждалась своей новой силой, — но я тревожился все сильнее. Было все труднее не думать о Лилимаре как о живом существе, разумном и решившем не отпускать нас.
Улица перед нами заканчивалась ущельем с крутыми склонами, полным щебня и стоячей воды — еще один тупик. Повинуясь внезапному импульсу, я свернул в переулок, такой узкий, что задние колеса трицикла соскребали ржавые хлопья с кирпичных стен. Радар шла впереди меня. Внезапно она остановилась и начала лаять. Лай был громким и сильным, теперь его питали здоровые легкие.
— Что там? — спросил я.
Она снова залаяла и села, навострив уши, глядя в переулок, на дождь. А потом из-за угла улицы, на которую примыкал переулок, донесся высокий голос, который я сразу узнал.
— Привет тебе, спаситель насекомых! Ты все еще сердитый мальчик или теперь ты напуганный мальчик? Который хочет убежать домой к мамочке, но не может найти дорогу?
За этим последовал взрыв смеха.
— Я смыл твои следы щелоком, ясно? Давай посмотрим, сможешь ли ты найти выход из Лили до того, как ночные солдаты выйдут на охоту! Для меня это не проблема, я знаю эти улицы как свои пять пальцев!
Это был Питеркин, но мысленным взором я видел Кристофера Полли. У Полли, по крайней мере, была причина желать мне зла — я сломал ему руки. Но что я сделал Питеркину, кроме того, что заставил его перестать мучить огромного красного сверчка?
Опозорил его, вот что. Это было все, что я мог придумать. Но я знал то, чего он почти наверняка не знал: умирающая собака, которую он видел на Королевской дороге, была совсем не той, с которой я путешествовал сейчас. Радар посмотрела на меня, и я указал на переулок.