Сказки Бурого Медведя
Шрифт:
Ворон уселся ей на плечо, и Любляна вышла в коридор. В каюте раздался звон упавших цепей, и почти сразу вышла Яга, да мимо её ног, осторожно ступая, проскользнул большой пятнистый безхвостый кот с кисточками на ушах. Поднявшись к палубе, он внимательно осмотрелся, прислушался и вышел, показывая, что всё спокойно.
Яга подошла к Любляне:
— Так просто нам из города не выбраться. Да и самим сбежать, родовичей в беде оставив, негоже. Иди-ка, голубушка, да убаюкай стражников, чтобы заснули они сном крепким да делам нашим не мешали.
Любляна прошла в нос корабля, где ночевали стражники,
Оглянувшись на открывшуюся дверь, те, увидев прекрасную женщину, раскрыли рты, а кое-кто помотал головой, стряхивая это продолжение сна, но женщина всё стояла и казалась пришедшей из далёкого детства матерью. Вот она медленно подняла руку…
— Зачем ты встал? — услышал каждый тихий голос своей матери. — За окном ещё ночь. Спи, малыш. Спи, мой милый… — Затем раздалось тихое мамино пение:
Тихо, мягко белой кошкой Дрёма входит к нам в окошко. Закрывает твои глазки И рассказывает сказки. Веет пухом как метелью, Стелет мягкою постелью, В сладкий дивный сон ведёт, Деткам отдыха даёт…Стражники, блаженно улыбаясь, зевали, и снова укладываясь на свои места, крепко засыпали. Любляна допела колыбельную, вышла и тихо закрыла дверь.
Яга тем временем подходила к бараку, в котором были заперты рабы с триремы. За ней тенью скользил Рысь, а из-за угла появился Павлоний. У двери с большим замком, опираясь на копьё, мирно дремал городской стражник. Совсем безшумно подойдя к нему вплотную, Яга погладила парня по голове, и тот упал мешком, затем поджал ноги, подсунул руки под щёку и сладко засопел. Выбрав из связки нужный ключ, бабка открыла замок, и сняв горевший рядом факел, вошла внутрь. Рысь и Павлоний неслышными тенями последовали за ней.
Узники поднимали головы на открывшуюся дверь и тихо вскрикивали, одни удивлённо, другие радостно-недоверчиво.
— Здравия вам, родные мои! Мы за вами, — тихо, но так, что слышали все, поздоровалась Яга.
— И тебе здравия, бабушка! — ответили пленники из Старого, в то время как остальные стояли молча. — Мы всегда знали, что наши нас не оставят и обязательно спасут!
— Вот ведь как, они на свободе окажутся, а мы тут сгниём, — тихо шепнул один из гребцов. — Давайте закричим и предупредим стражу. Хозяин нас за это отблагодарит.
— Давай, — так же тихо выдохнул другой. Но как только они набрали в грудь воздуха, перед ними оказался здоровенный пёс, и оскалив зубы, глухо зарычал. Тут же появился огромный кот и вроде бы спокойно уселся рядом, лишь ощерил пасть с острыми зубами и сморщив нос зашипел на заговорщиков. После этого котище стал вылизывать переднюю лапу с острыми как ножи когтями. Растеряв остатки мужества, рабы сникли и остались стоять смирно.
Когда старовские тихо вышли из барака, Яга подошла к
— Негоже одним всё давать, другим ничего не оставив. Кто готов идти с нами, пусть идёт. Мы на корабле поднимемся по реке, потом по одному из притоков дойдём до наших земель. Там отдадим вам корабль, припасов на дорогу, и можете идти куда хотите. Но если мы увидим вас в стане нашего врага — пощады не будет.
Почти все, кроме полутора десятков человек, выразили желание идти с Ягой и отошли к двери.
— Кто хотел нас предать? — обратилась Яга к Павлонию с Рысем.
Павлоний не торопясь подошёл к группе у двери и остановился напротив раба, который предложил закричать. Рысь же подошёл к оставшимся и уставил свои светящиеся глаза на второго.
— Идите-ка сюда, детки, — вкрадчиво произнесла Яга, и когда те подошли, добавила: — Негоже мешать людям, которые хотят обрести свободу. Может, кто-то из них и волю обрящет, а задавить волю — это великое зло.
— Прости нас, госпожа! Мы всё поняли и больше не будем так делать! — упали на колени предатели.
— Что ж, пощажу я жизни ваши, вот только кричать вы больше не сможете, а будете разговаривать тихо и хрипло.
Вскинула она руки, вспыхнули её глаза, и больше ничего не произошло. Яга просто повернулась и ушла. За ней отправились пёс и рысь. Дверь закрылась, и задвижка снова прошуршала на своё место, заперев дверь.
— Слава богу, пронесло… — тихо прохрипел первый и испугавшись схватился за горло. — Не может быть! Она и на самом деле лишила меня голоса!
— И меня, — так же прохрипел второй.
Карилис проснулся, когда солнце уже встало, потянулся, вспомнил, что сегодня отплывает в столицу, и встал с кровати. Под ночной рубашкой было как-то непривычно. Потрогав грудь, он не обнаружил связки ключей, и забезпокоившись, подошёл к кровати, но перерыв её всю, ничего не нашёл.
— Киса! — позвал он кошку, но ответа тоже не было.
Подойдя к двери, старейшина увидел, что та чуть приоткрыта, но он точно помнил, что вчера закрывал её на внутреннюю задвижку!
— Обокрали! — взревел Карилис во всю глотку. — Стража! Зовите стражу!
Прибежали слуги, появился хозяин гостиницы.
— Что случилось? Зачем стражу?
Захлебываясь, Карилис рассказал о пропажах, к которым прибавились золотой медальон, подаренный бабушкой, два кошелька с двумя тысячами золотых монет… в каждом, которые он вёз самому императору, три золотых фибулы с драгоценными камнями… любимая кошка и ещё много всяких нужных вещей, о которых он сейчас и не вспомнит. Рассказал он и о том, что запертая вечером дверь утром оказалась открыта! И это в лучшей гостинице города!
— Позор! Я буду жаловаться моему другу логофету Варлонию, а он, как вы знаете, поставлен здесь самим императором, чтобы тут всем руководить и поддерживать порядок!
Хозяин гостиницы был просто в ужасе, и едва опомнившись, принялся извиняться и заверять дорогого постояльца, что всё обязательно найдётся, а воры будут пойманы и строго наказаны!
Карилис хотел уже сегодня отплыть, но ради такого дела стоило задержаться, к тому же у Варлония под это дело можно ещё каких-нибудь льгот выторговать: