Сказки детского Леса
Шрифт:
У короля были корона, мантия и сурок. Сурок горностаем вился по мантии и насвистывал что-то короткими негромкими свистками.
– Здравствуйте! – сказал король. – Я король. Король подземного царства и неземного восприятия. Мы рады входящим и печальны по ушедшим. Ветер укроет наш дом.
Король говорил плавно скользя ладонями по ручкам трона и сурок вращался по сосредоточенным лишь в его понятии орбитам всё быстрее.
– В полуночной темноте не видно месяца. Из-за потерь одиноких глубин сознания не умер никто. На мягких лапах тишина проникает через нежные ткани наших душ и разрывает наш мир тихой музыкой сна… Посмотрите внимательно в полуночное окно через крепко прикрытые веки – там всегда яркий ласковый свет.
В окна замка светила полуденная полночь. Король говорил всё тише и наконец совсем умолк.
– Нам пора, – сказал принц и шагнул вправо. Под его руками оказалась тень двери. – Эта дверь, Алёша, ведёт прямо в лес…
Лес начинался сразу густой зелёной стеной. Алёша и не стал оборачиваться назад, потому что подумал, что замка позади точно уже нет. Тропинка больших гладко сложенных тяжёлых камней малахита скользила и словно уворачивалась из-под ног, норовя оставить один на один с огромным стеной лесом.
Придворные ждали невдалеке, но теперь они были не просто мирные придворные. Теперь это была грозная королевская охота, и лица их скрывались за жёсткими забралами остро отточенного серебра. Их одежда оставалась уязвимой на вид, но движения и жесты приобрели устрашающие неторопливость и величие. Уже полувоины, двигались они, словно во сне, и в плавно перетекающих движениях их сквозила застывающая огненным янтарём столетних елей отвага.
– Гаргей за горизонтом! – сказал егерь. – Он неповоротлив и стар. Мы молоды и храбры. Мы добудем его!
– Да поможет нам Мир! – сказал принц и настал большой путь.
Лес перешёл в холмы, холмы окрасились в цвет закатного солнца и разошлись в тёмную пустынную степную ночь. Охота остановилась станом у большого костра, плескавшего отблески на всю неоглядную ночь до горизонта, за которым вздыхал и ворочался неведомый зверь.
– Гаргей – это что? – спросил Алёша тогда.
– Это имя чудовища дня, – ответил маленький принц. – Зверь велик и могуч и мы бьёмся с ним третий век.
– Для чего? – Алёша подумал вдруг, что среди могучих охотников нет премьер-министра, так походившего на Чернушку.
– Он уничтожает наши мечты, – сказал, почти не нарушив тишины, чудо-принц. – И мы всё равно победим! Его кровный брат был сильней. Его звали Вой, и он пронзал тишину нашу болью, но мы победили его. И был зверь Горимб истязающий сны. И был Карам-Стах. И Перун. И Не-Стихх. Но мы сумеем одолеть любого из них, потому что, в конечном счете, они – лишь порождения нашего собственного спокойного разума…
Огонь лизал тёмные лица ласковыми языками, темнота вилась играющими с огнём тенями в порывах никогда не сбывающегося слияния двух несовместимых в одном или в вечности сил светлого огня и непроглядной тьмы. Алёша посмотрел от огня вверх в далёкое небо – в небе не было звёзд. Медленно, как уставший совсем не от расстояния путник, Алёша лёг тогда просто на спину, положил руки под голову и стал смотреть в не содержащее в себе абсолютно ничего чёрное высоко. Лицо неба было лучшим из бывающих в мире снов, и Алёша смотрел в этот сон наяву, пока не уснул.
Гаргей ворочался где-то необъяснимо далеко и в то же время рядом совсем. Алёша оглядывался, стоя во дворе пансионата, и его лишь слепило яркое полуденное солнце. Он отчётливо понимал, что вокруг – сон, но тревожный зверь Гаргей ворочался вокруг не оставляя сомнений в своей реальности. «Надо проснуться бы…», подумал Алёша, раскачиваясь на мягких розовых волнах, что шли от центра двора в окружающее пространство. «Не поможет», сказал его товарищ с маленьким птичьим клювом пробиравшийся на лапах льва по двору сквозь непреодолимо трудные потоки волн тёплого ветра. Алёша развернулся к ветру крылом и попробовал подниматься на носочки ног. На плечи давила неимоверная тяжесть дневного неба. Голубое, очень красивое и ласковое небо словно держало ладошками его у земли, но Алёша понимал, что ему – очень надо. Ветер забрался всей своей тяжёлой исподволь силой под крыло и тянул несметной волной
– Гаррр-гей!!! – пронзительно закричал летящий товарищ. Алёша спокойно обернулся на него в полном великого безмолвия полёте и товарищ его превратился в яркую огонь-точку рождённую из искры ослепительно белого света.
– ГаРРРгей!!! – загремело со всех сторон могучее заклятие, и Алёша увидел мириады огоньков двигавшихся хаотично на далёкой маленькой земле. Хаос бесчисленных огоньков постепенно стягивался под пространство его всё охватывающих чёрных крыльев и угрожал чем-то непонятным совсем и совершенно, поэтому, неодолимым. Алёша не постиг огоньки. Развернувшись могучим торсом почти перпендикулярно к небу, он взмыл в наступившую во всём мире чёрную ночь…
– Доброе Утро, Алёша! – сказал маленький принц. – Лесные эвридики сплели уже тропинки из камня-лозы и теней зелёных листьев волшебных деревьев. Нам пора идти дальше вперёд!
– Доброе Утро! – сказал, просыпаясь, Алёша. – Во сне был я – Гаргей. Всё сгорало в лучах моих глаз. Всё и все. И мне грустно теперь.
– Уже утро, малыш! – сказал принц. – Утром не бывает грустно совсем! Гаргей никогда никого не убил. Он только уничтожает мечты. Вставай же, пойдём!
Алёша посмотрел на небо, улыбнулся, и всё стало легко. Солнце смеялось по-озорному над ним и стряхивало росу с листьев капельками брызг на лицо. Теперь можно было идти.
Вековой папоротник сопровождал в этот день их путь. Заросли великих полудеревьев склонялись над тропинкой, укрывая от полуденного жара, и маленькие юркие ящерки блестели хрусталиками глаз с их развесистых лап.
Вечер пришёл не спеша. Он обосновался на лицах утомлённых дневным переходом людей, упрятался в сгустившихся в сумерки тенях и забрал последний недолгий послезакатный свет из неба. Лишь огонь лесного костра приютил в отблесках своего пламени крохи великого дневного бытия, всё исчезло из мира, столь терпеливо созданного солнечным светом, как исчез и сам свет. Лишь крохотное подобие солнечного величия точкой лесного костра стремилось сохранить до утра хоть малую толику мира бывшего дня для ещё одной попытки построения великого мира дня будущего.
– Зверь большой? – спросил Алёша у костра.
– Он необъятен, – сказал маленький принц.
– Он злой?
– Нет. Он так живёт.
– Для чего ему крохотные мечты бесстрашных существ.
– Он из них льёт сталь. Стали нужно много – на всех. И если не добыть его, он все мечты перельёт в отголоски далёких сражений и беспечально-выверенного рассудка.
Алёша ещё пытался что-то спросить, но усталость уже складывала вместе крылышки ресниц, и огонь казался переливами многих-многих-многих солнечных дней в дорожку…