Сказки для маленьких и взрослых

Рыжков Игорь

– Ты мне хоть спасибо скажешь? – Я пихнул завлаба в плечо кулаком.

– Нет. Не скажу. – Серж уткнулся в свой планшет и молотил кого-то с крыльями огромной палкой утыканной железными гвоздями.

– Чего так? – Я, стащил пальто, повесил его на деревянную вешалку. Смотал с шеи шарф и протиснулся между столом и тумбочкой к кофемашине.

После целой серии стратегических ударов пальцами в разноцветные кнопки, она недовольно хрюкнула и выплюнула еще один пластиковый стаканчик на подставку. Потом

вязко шикнула на меня и запенила его до краев горячим пахучим кофе. Я, обжигая пальцы, с наслаждением выпил содержимое и почувствовал себя немного легче. Повертел в руках стаканчик.

– Он тебе нужен? – Серж повернул голову через плечо. Старый свитер, явно указал не его тонкой шее артерию.

– Неа. Те, что для кофе я уже давно отработал. – Он повернулся к планшету снова и замолчал.

– У тебя выходной? – Я выбросил стаканчик в огромный мусорный бак, почти до краев, заполненный самыми разными стаканчиками. Большими маленькими, для кофе, пастилы, йогурта, сока… Я даже не помню, каких в этом бачке не было. По-моему, я перетаскал с земли все, какие были.

– Да! – Серж это почти прокричал. Я попытался не реагировать на интонацию. Поежился, потому, что у Сержа было не слишком тепло.

Зачем нас загнали в стратосферу, я не понимал до сих пор. Что там внизу не сиделось? Хотя, да. Оттуда стаканчиков не видно – это факт. Может попросить другой этаж? Скажем на геостационарной орбите? А. Мне тоже плевать.

– День? – Я достал записную книжку и приготовился сместить график экспериментов.

– Век! – Огрызнулся Серж, и продолжал колотить монстра палкой.

Я прислушался к ощущениям. Голова болела по-прежнему, как и пятки.

Пошарил в кармане, достал таблетку аспирина и разжевал ее в сухую.

Пролезать к кофемашине снова мне не хотелось. В век мы не укладывались. Просто никак. По любому. Графики – есть графики. Светлое будущее, где то уже давно затерялось в допсметах и согласованиях.

Сроки не просто горели, а уже «пылали, синим пламенем». Я представил себя голого на раскаленной сковородке Люцифера, и мне это очень не понравилось. Серега – просто завлаб. Ему то, что? Век так век. Я – главный инженер проекта, и на ковер к Боссу потащат меня.

– И что хотят теперь? – Серега оживился. Поставил бой на паузу и, выпрямившись, сел.

– Свободы, Гоша, сво-бо-ды. – Я поежился. Они хотели свободы сто лет назад. Серега тогда еще брился. Теперь зарос щетиной по уши. Не убиваемый симптом очередной вселенской катастрофы.

– Ты их из стаканчиков выпускал? – Серега скорчил обиженную гримасу.

– Я тебе кто, Гош? Херувим детсадовский? – Я замечание проигнорировал. Серега был первоклассным специалистом по пластиковым стаканчикам, и я его берег от любых нападок и порицаний насколько хватало сил, возможностей

и связей.

– И что? – Сергей достал жевательную резинку и принялся шевелить челюстями. Если Серега жевал в присутствии шефа, значит, со стаканчиками у него по-настоящему не ладилось.

– Залезают обратно… – Я тяжело вздохнул. Скинул ботинки. Ноги гудели от пройденных тысячи ступеней.

– Ну, а есть то они там, что будут? Мороженое же в зеленом стаканчике.

Серега уныло пожал плечами.

– Они там жалуются.

– На, что?

– Ну, на то, что в их стаканчике больше нет мороженого.

– И на кого жалуются? – Серега вытянул мою сторону палец. Я залился пунцовой краской. Серега, ни в чем не виноват, но зачем так жестко? Я же с благими намерениями все-таки. Построение гармоничной разумной цивилизации и все такое.

– А, ты пробовал им мороженого добавлять? – Серега кивнул.

– И? – Меня уже начало потряхивать.

– Жалуются, что липкое.

– Но говорили же, что не сладкое. У меня в протоколе эксперимента записано.

– Ну, говорили. Надоело говорить, что не сладкое. Теперь говорят, что липкое.

– Я есть липкое уже никак? – Серега пожал плечами снова. Хотел выключить диалог и включить свой боевик на планшете. Я отобрал планшет и выбросил в ящик со стаканчиками. Он, мстительно посмотрел в мои глаза.

Взгляд я выдержал, но над нашими головами уже начало клубиться жутковатое облачко очередного вселенского апокалипсиса.

– Я не дам тебе выходной, Серега. Не Дам! У нас сроки сгорели все уже. У меня штаны дымятся! А я очень не люблю, когда у меня дымятся штаны. Еще сто лет! Ты совсем? – Я покрутил у виска пальцем.

– Они говорят, что то, которое было раньше вкуснее. – Во! – Я туго закашлялся, приподнялся и с трудом выплюнул часть легких в мусорный бак. Их ковид я все-таки зацепил, покупая в Ашане малиновое мороженое.

– Но жаловались, что несладкое!!! – Мое лицо побагровело. Серега зло оскалился.

– Сладкое, мороженное в красном стаканчике! Они, что не знают?

– Знают, но, хотят, чтобы оно было в другом стаканчике.

– В каком? – Серега загрустил.

– В том, в котором они песни поют.

– Какие песни?

– Разные. Про деревеньку там, рогатых коров, траву нескошенную.

Я пошарил в сумке со стаканчиками и вытащил протокол эксперимента.

Протоколы я вел на древней бумаге и мне это нравилось. Бумага все еще пахла делом, но в последние десятилетия этот запах все больше напоминал запах серы.

– Так, сладкое, не липкое из красного стаканчика в стаканчик с коровами, которые поют песни. Записал. – Серега осклабился.

– Нестыковка, начальник. Коровы песни не поют. – Я тяжело вздохнул.