Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
– Для меня будет великой радостью, коли красавица Мейра станет твоей невестой!
– сказал Исакар. И спросил, когда Омер сможет отдать долг.
– Через семь лет, - ответил тот.
– Эге, приятель! А что, если и через семь лет ты мне не вернешь деньги?
Не знаю уж, кто надоумил друзей, но они заключили договор, который потом кадий утвердил, и по договору, в случае неуплаты долга ровно через семь лет, Исакар волен был на суде отрезать у Омера драхму языка и тем самым положить конец тяжбе.
Жених
Через месяц Омер привел Мейру в свой богатый дом. Свадебный пир шел целую неделю. Гостей собрали множество, вино лилось рекой. Через неделю разошлись приглашенные по домам. Остался Омер со своей красавицей Мейрой.
Все гости дивились роскошному убранству в доме Омера, ну и зажил Омер - словно бег! Пусть, однако, себе думают, что угодно, возвратимся лучше к Омеру.
Издавна сложилась поговорка: "Ремесло дороже золота!" И еще есть одна: "Не за свое дело не берись!" У Омера не лежала душа к торговле, и вел он ее спустя рукава. Когда у него осталось пятнадцать кошельков, он решил пустить их все в оборот. Да не у каждого торговля спорится - не шла она и у Омера. Правда, лавка его была завалена товаром. Но каким? Соль, табак, лучины, березовые веники, а чтоб другое что-нибудь раздобыть да на прилавок выложить - об этом Омер и не заботился.
Прошло четыре года. Светел лицом Омер, ни разу не омрачила его тень печали. Видно, позабыл он и думать об уговоре, да и о долге своем. Но вот наступил пятый год со дня заключения сделки; закручинился Омер, точит его дума одна. На седьмой год исхудал бедняга, не узнать его. Слышат жена и приятели - вздыхает тяжко Омер. Но сколько ни допытываются они, почему его тоска одолевает, - Омер лишь отмахивается: всякую надежду человек потерял на спасение.
– Оставьте меня, все равно я пропал!
И так каждый раз.
А красавица Мейра знала о страшном договоре с первых же дней, как его заключили, - купец Исакар все ей рассказал. И все-таки она не унывала, верила, что беде этой можно помочь, а иначе и замуж не пошла бы за Омера. Да и в самом деле, какой женщине охота иметь мужа без языка?
– Ну пора!
– однажды воскликнула Мейра.
– Подарок под полу - и перед кадием на колени!
Так и делала она два дня сряду.
– А эта женщина, видать, робеет передо мной, - решил кадий.
– Наверняка хочет попросить меня о какой-нибудь милости, да не смеет открыться.
На третье утро Мейра снова пошла к кадию. Несет ему дорогой подарок. Поцеловала полу его
– О женщина!
– воскликнул кадий.
– Вот уже третий раз ты не можешь преодолеть свое смущение. Какой милости ты ждешь от меня? Говори!
А Мейре только того и надо. Приложила одну руку ко лбу, а другую к сердцу и отвечает:
– Кадий! Твоя доброта развязала мой язык... Разреши мне в следующую пятницу посидеть на твоем месте в суде один только час.
– О женщина! Если тебе так хочется, сиди здесь хоть целый день. Клянусь исламом! Сделай одолжение!
Мейра облобызала туфлю кадия, приложилась к святому ковру, поблагодарила и, попрощавшись, ушла. Теперь она могла дожидаться пятницы со спокойной душой.
И вот наступила пятница, день заключения договора, тот день, когда Омер обязан был вернуть свой долг. Да где ему тридцать кошельков денег набрать, когда и мелочи-то в кармане у него не водилось! Значит, Исакар отрежет на суде кусочек от его языка.
Мейра поднялась чуть свет. Кадий едва ее дождался, отдал ей свое облачение и с удовольствием нахлобучил ей на голову белую судейскую чалму. Ему и самому не терпелось посмотреть, как женщина судить будет. Спрятался кадий в соседнюю комнату и стал наблюдать за Мейрой сквозь маленькое окошечко в двери. Не успел наш безбородый кадий раскурить кальян, набитый душистым табаком, как в суд явились купец и Омер... Поклонились, как положено, жмутся к стенкам да слезы утирают... Кадий между тем затянулся и выпустил шесть колечек дыма. Не сразу спрашивает, выждал несколько минут.
Кадий. Зачем пожаловали, купцы?
Купец. Рассуди нас, дорогой эфенди!
Кадий. Как дела идут?
Купец. Хорошо, слава богу!
Тут Исакар рассказал кадию, как семь лет назад он дал Омеру взаймы тридцать кошельков и уговорился со своим другом, что в случае неуплаты долга отрежет кусочек от его языка.
– Вот по какому делу мы пришли к тебе, - закончил Исакар.
Кадий. Должник, ты признаешь, что заключил договор? Как тебя зовут? Правду ли сказал купец?
Омер (сквозь слезы, всхлипывая). Эфенди, он сказал чистую правду!
Кадий открыл книгу законов и стал ее листать, перевертывая страницу за страницей. Потом наткнулся на какое-то место и принялся перечитывать его, шевеля губами...
– Да, да, твоя правда! Точно так же и в священной книге пишется, - сказал кадий.
– А ты бритву принес?
– спросил он.
– А как же!
– ответил Исакар.
– Эй, купец!
– воскликнул вдруг кадий суровым голосом.
– Смотри не ошибись, ты должен отрезать от его языка ровно драхму, согласно уговору, иначе вовек не расплатишься!