Сказки для сатиров

Солнечная Зоя

А потом он снова отправить его внутрь нее, и она с удовольствием застонала, пока оно входило, и снова расслабилась. Бог повернулся на меня.

— Я не Люцеата! — я серьезно испугалась, они оба безумны. — Мое имя Льера. Я родилась двадцать пять лет назад, и к моему рождению остались лишь истории о богине-матери, принесшей себя в жертву.

Он придвинулся ближе, взял мое лицо в ладони и снова уставился в мои испуганные глаза:

— Как интере-есно!

Он пристально уставился мне в глаза, и я буквально ощутила, как он перехватывает контроль над моим телом, как ковыряется в моих воспоминаниях и мыслях. Это не больно, но чувство отвратное. Закончилось

все быстро, хотя мне, объекту этого действа, показалось, что время растянулось на часы. Он наконец оставил мои мысли в покое и погладил по щеке даже почти ласково:

— Ну конечно я знаю, что мама уби-ила сама себя, чтобы заточить отца-а в его тюрьму. Это случилось как раз перед тем, как мы-ы, с моими братьями и сестрами, проснулись и стали делить вла-асть. Но все меня отвергали. Все!

Он помолчал, но и я молчала. Он тянет время, и я постараюсь, это сейчас единственный мой шанс. Тенебрис вернётся и найдет меня. Надеюсь, он успеет. А если нет, что ж, надеюсь, его новая мистра будет так же преданна ему, как я. И не будет так же глупить, нарушая его приказы.

— Ну давай, спроси "почему", — он не дождался вопроса от меня, и начал злиться, крепко схватил меня за подбородок одной рукой.

— Почему? — не стала спорить я.

— Посмотри на меня, ма-ама, — он отодвинулся и раскинул руки в стороны, поднявшись из воды ещё немного выше. Так можно было отчетливо видеть, как его тело переходит в щупальца, и они уходят в воду.

— Я — лишь наполовину такой, как все мои бра-атья и сестры. Как ты! Зато на вторую половину я — как мой оте-ец. В итоге меня ненавидят все! Они изгнали меня сюда. Это ты-ы виновата, что породила меня такого. Во всем этом виновата ты, — с последними словами он угрожающее приблизился и уставился мне в глаза. — И ты даже не по-омнишь об этом.

Ладно, он считает меня ею, но может, дополнительные доводы помогут переубедить его. Кажется, сейчас это мой единственный шанс на спасение

— Если бы я была Люцеатой, неужели ты думаешь, я бы все ещё висела здесь, в твоих щупальцах? Я бы уже давно освободилась!

Его щупальца зашевелились по всей пещере, и мне это движение совсем не понравилось.

— Я взял от отца бо-ольше, чем мои прочие родственники. Я вижу всё. Я чувствую всё. Мысли смертных для меня — открытая кни-ига. Я вижу не только тела, но и души. Ты возродилась, мама, и даже сама не знаешь этого. А зна-аешь, почему я рассказываю тебе все это, прежде чем взять тебя силой?

— Почему? — я нервно сглотнула. — Хочешь напугать?

— Не только, хотя это прекрасное дополне-ение. Потому что ты сама попросила отца ничего тебе не напоминать, мама. И тем самым я могу отомстить тебе прошлой, той, что ты была до смерти. Той самой, которой отомстить всегда хотел. А когда я доберу-усь до тебя, то и отцу отомщу. Я могу быть очень неаккуратным с хрупким человеческим телом. Прекрасный план, не так ли?

Он широко разулыбался, горделиво глядя на меня. Повисла тишина, и в ней четко раздались стоны удовольствия его мистры. Он был так доволен собой, что его неторопливый секс с мистрой, которым он занимался все время, пока общался со мной, стал более жестким, и ей это нравилось.

От страха я не выдержала и сорвалась на крик:

— Он найдет тебя! Он ушел ненадолго, и вот-вот вернётся! Тенебрис все твои конечности по одной повыдергивает, если я не заступлюсь, а я не заступлюсь, если ты не отпустишь меня прямо сейчас!

Он хмыкнул и раскинул руки снова:

— Здесь, в моих землях, я везде-е. Я — это и есть мои земли. Как только вы вошли, я вас заметил, но подобраться

не мог. Отец скрывал вас, защищал вас. И я скрыва-ался от него. Сразу понял, что это ты, и все думал, как тебя заманить. Проник в разум твоего жреца-а, даже насладился твоей жрицей, — он оскалился. — Думал, поработить его разум, чтобы он хитростью тебя привел, но ты сама покинула защитный купол отца-а и пришла туда, где я смог поймать тебя и утащить сюда, где я все это время скрывался. Отец не нашел меня раньше, не найдет и сейчас!

Он придвинул меня в хватке своих колец ближе, буквально прижал к своему телу, провел тыльной стороной пальцев по щеке:

— Сначала тебе даже понравится, пока я не разорву тебя, мамочка.

Он прикрыл глаза, довольно жмурясь, и негромко проговорил:

— Да, Гле-ейра, милая, продолжай.

Мне не было видно, что именно она делает, но ему это явно нравилось, и его мистра совершенно не стеснялась заниматься этим при мне, чем бы она там ни занималась с его конечностями. Это даже было бы возбуждающе, если бы мне не было так страшно. Я буквально видела злое безумие в его глазах, и это пугало. Уж точно ничего хорошего мне все это не сулило, так что я сделала единственное, что могла: схватилась за его душу и начала тянуть. И сразу поняла свою ошибку: это только спящие боги не сопротивлялись, а с живым проделать то же самое не получится. Он даже не заметил моей попытки.

— Не остана-авливайся, милая, я хочу ощущать тебя, пока буду мстить, я не могу упустить такое блаже-енство!

Вот тут меня пробрало. Никто не может мне сейчас помочь. Жрецы ещё не факт, что справились бы с ним, даже будь они тут, а Тенебриса нет. И я закричала, а потом попыталась сжаться в комок, но увы, хоть он и не Тенебрис, его щупальца мне не одолеть. И я задергалась, отчаянно и бесполезно пытаясь вырваться из его хватки. Ему это не мешало. Он бросил меня на алтарь, где все мое тело, руки и ноги сразу оказались увиты другими его щупальцами. Оказывается, половина местной зелени на самом деле — его конечности. Он навис надо мной, распятой на этом алтаре, и вцепился пальцами в шею, склонился ближе к лицу, наслаждаясь страхом в моих глазах и ритмом сердца, отбивающем в ускоренном темпе:

— Я мечтал об этом моменте всю свою жизнь. Я буду добавлять их в тебя по одному и проверять, на скольки ты начнешь умолять прекратить, а на скольки просто начнешь кричать от боли.

Сразу пять его щупалец зависли рядом со мной в ожидании своей очереди, и он на несколько секунд снова прикрыл глаза, тихо бормоча:

— Да, милая. Вот так. Да.

И его словам вторили стоны девушки, которая несмотря на всю свою усталость, извивалась в удовольствии в его конечностях. Я же напрягала мышцы изо всех сил, пытаясь вырваться из его гибких оков, но это было невозможно. Что бы он ни говорил про богиню, никакой божественной силы я в себе не ощущала, и я зажмурилась в ожидании неизбежного.

Меня вот-вот уже должен был коснуться Аш'рьох'от, но он все медлил. И я открыла глаза. Он замер надо мной, схватившись руками за воздух. Его тело и щупальца были измяты под напором невидимых конечностей Тенебриса.

— А-ар-ргх-х, — почти зарычал Аш'рьох'от, силясь разжать хватку, но не мог. — Я все равно ее сломаю!

Он напрягся, отчего сдавил и меня так сильно, что я уж думала, выполнит свою угрозу, а затем просто обмяк и свалился вбок на пол. Его конечности больше не удерживали девушку на весу и оставили ее лежать рядом с водой. Она как будто сразу поняла, что случилось, потому что помолчала лишь пару секунд, а затем просто разрыдалась.