Сказки для всех — не для всех

Лунг Юлия

— Привет.

Вошедший был не совсем кредитором… Точнее совсем им не был… Я мгновенно переменила выражение своей физиономии, и вместо светской скуки одарила гостя лучезарной улыбкой (ну, насколько последняя может быть лучезарной, при бог знает сколько нечищенных зубах и отсутствии одного из оных).

— Привет, Серый брат…

Серый брат, он же — … впрочем, перечисление всех его имен и титулов — вещь долгая и зело утомительная. Серый брат — он и есть Серый брат, и большего о нем все равно не скажешь.

— Че кислая?

Проблемы?

Я наблюдаю за его эволюциями — прошелся по комнате, взглянул на отложенную книгу, хмыкнул, вынул из под стола пустую пивную банку (в просторечьи — пепельница), плюхнулся в кресло — и размышляю, на сколько затянут разговор все выдуманные на скорую руку «отмазки». Нет! Не хочу!

— Итак, что у тебя за проблемы? — повторяет он вопрос. — Я же вижу, что плохо.

Уж лучше бы ты видел поменьше! Ведь таки да, плохо…

— А!.. По всем фронтам «непрун»… Тана — в депрессии. Дени уже извелся вконец, и чем помочь, не знаю… Эра, как всегда, «никто не любит»…

— Минутку, — перебивает Серый. — Я спросил, что за проблемы у ТЕБЯ.

— Вот я и говорю…

— Ты говоришь о проблемах Дени, Тана, Яра. Меня же интересуешь ты сама.

— А что я?

— И в самом деле, что ты? — Серый брат усмехнулся.

Ох, до чего же меня бесят его оскалы!

— Главное чужая беда. А самой можно дохнуть.

Начинается!..

— Мы с тобой уже говорили на эту тему.

— А толку? Я не вижу не малейших изменений.

— Серый, почему я должна?

— Вот именно. Почему ты должна? И кому ты должна? Им?

— Я у них не занимала, — ворчу в ответ.

— Именно. Тогда что тебе за дело до их проблем?

— Ну знаешь ли! — мгновенно взвиваюсь я.

— Тихо — тихо — тихо, — он подымает руку в успокаивающем жесте, — извини, формулировка несколько не верная. Я ни в коем случае не спорю, что помощь — дело святое. И даже не затрагиваю нашу прошлую тему, насчет «добрых» и «добреньких»…

— Вот уж спасибо!..

— … Но… Ты у нас человек логичный, так?

— Допустим…

— Отлично. Займемся логикой, — еще одной его усмешки я не переживу, — ты занимаешься всеми, кроме себя.

Я хотела возразить, что на себя я тоже обращаю внимание и даже в зеркало смотрюсь, но Серый брат снова остановил меня:

— Подожди… Хорошо, собой ты занимаешься, но минимально. Что не на пользу, верно? А состояние — что тела, что нервов — не улучшается. Слабость, болячки, депрессии… А тебе плевать…

— Да ничего со мной…

— А если?.. Если — случится? Что тогда? Тебе не приходило в голову, что тогда помогать просто будет некому? Логично?

Пока я пережевывала его аргументы, Серый брат закурил и тихим голосом начал вещать «че он видел…» (читал, слышал, рассказывали). Да, темы заминать он умеет…

Я стояла в коридоре и печально созерцала, как Серый брат натягивает куртку на свои «могучие» плечи. Куртка явно была мала, и Серый

в полголоса матерился.

— Извини, — он взглянул на часы, — скоро твои друзья-товарищи набегут. А для меня большие тусовки — аллерген.

— А я их выгоню.

Он открыл входную дверь и уже на пороге обернулся:

— Ты их просто так научись выгонять. Все-все, молчу. Счастливо. Как-нибудь загляну. И все-таки подумай…

Дверь за ним закрылась.

Я пробралась на кухню. Легко ему: «Подумай…» А если людям плохо? (А тихий голос внутри черепушки: «А если тебе?»).

Снова раздался стук по многострадальному «дерьмонтину», похоже, лупили ногами. Уж это точно не кредиторы. Я вздрогнула и издала знакомый вопль: «Вломитесь!»

…И чем больше я думала, тем больше понимала, что Серый брат прав…Он почти всегда прав. «А еще точнее, я пока не видела, чтобы он ошибался». Да — людям плохо. Да — больно. «А мне — нет? Не самое приятное занятие — убеждать бедного, брошенного Яра во всеобщей любви, когда тебя саму пополам сгибает от кашля». И восемь человек на и без того тесной кухне — ощутимый удар по измученным мозгам и не совсем полному холодильнику. «Прав Серый брат — для начала нужно помочь себе».

На улице — снег и лютый холод, а дома тепло, кипит чайник и куча нечитанной литературы. «Мягкое место закутано в плед» — и далее по тексту.

— Алло? Дик? Привет. Рада тебе… Нет, ты знаешь, не стоит… Холодно, а тебе через полгорода… Да нет… Ну я… Что?.. Неважно себя чувствую, говорю!.. Ну, как-нибудь на той неделе… Ну звякни еще… Пока.

«Я никого не собираюсь оставлять… Я смогу помочь… Потом… Мне тоже надо отдохнуть… Просто отдохнуть…» (знакомый тихий голос из глубин серой клетчатки: «…второй месяц…», сдавленно шиплю: «Свинья, реши, чего ты хочешь…»)

В доме так тепло.

Из блаженного состояния меня выдергивает… стук в дверь. И вспыхивает раздражение — какого черта?! Ведь просила же — как людей просила — поймите — устала, дайте покой… Взбешенно ору: «Заходите!», но вспоминаю — дверь, против обыкновения (а может уже по обыкновению?) заперта. А стук все громче и настойчивей — ну почему свои проблемы для них выше чужого здоровья? (затыкать глотку «внутреннему голосу»).

— Иду! Не стучите.

Стук продолжается и тогда, когда вожусь с замками — ох я и выскажу!..

Дверь открывается, кожу обжигает холодный воздух — на лестничной клетке первого этажа не теплее, чем на улице… А за дверью… Полутемный коридорчик пуст… А стук… стук продолжается… Стук в мою (открытую!..) дверь, будто кто-то в отчаянии колотит в обшарпанную обшивку, и мне чудится (слышу?!.) тихий прерывистый голос, повторяющий, словно молитву: «Откройте… Пожалуйста, откройте… НУ ОТКРОЙТЕ ЖЕ!..»

…А в доме так тепло…

Текст опубликован с разрешения Автора