Сказки для взрослых девочек
Шрифт:
– Скажите, я правда выгляжу младше восемнадцати? Вот правда?
– А кто знает, – кассирша пожала плечами, – вполне может быть.
– Да, интересно, – она рылась в сумочке и искала паспорт.
– Ничего интересного, вы малолеток этих видели?
– Ну, попадаются вполне приятные юные девушки. Я им лекции читаю, – Ольга продемонстрировала документ.
– Приличные молодые девушки бухло не покупают.
– Это да, им, если надо, парни покупают.
– Двадцать две восемьсот, – кассирша присвистнула, – да,
– Я же говорила, – Ольга развела руками и приложила карту.
Вернувшись домой, она поставила бутылки в холодильник и достала телефон. От холода он отключился. Айзель открыла дверь своими ключами:
– Ты в себе? Я тебе звонила раз сто.
– У тебя есть ключи от моей квартиры. – Ольга пожала плечами.
– Я могла и не взять их сегодня.
– Не начинай, они на твоей связке висят.
– Но всё равно…
– Больше не о чем говорить? – Ольга резко оборвала подругу, доставая бокалы.
– Опачки. Я, конечно, всегда была против твоего сухого закона, но дело серьёзное. – Айзель подняла одну бровь.
– Именно. Садись.
Ольга открыла шампанское филигранно, несмотря на четырёхлетнее отсутствие практики. Казалось, все эти годы просто растворились в нескольких сообщениях. И самое страшное, в чём она боялась себе признаться, она была снова по уши влюблена в бывшего мужа. Казалось, повода-то никакого не было. Ну написал, ну болеет, ну спросил, чем занимается. Это же не повод потерять голову. Четыре года она игнорировала все его попытки вступить в диалог. Может, дело в весне, виноват май, сирень цветёт…
Много лет назад Виктор поздно возвращался с интервью, она уже даже прислала ему сообщение, что ложится спать. Но сон не шёл без него, они привыкли засыпать вместе, прижавшись друг к другу спинами и держась за руки, пока кто-то первым не заснёт. От поворота ключа она села в постели и включила свет. Он зашёл в комнату лучистый и пьяненький, с букетом сирени, которую только что где-то нарвал. Это была махровая сирень белого цвета, она выглядела пушистой. И с этим драгоценным букетом он попросил её никогда с ним не расставаться.
– Рассказывай, – Айзель налила себе шампанского и отпила глоток.
– Сейчас телефон включу только. Я его в холодильнике спрятала на всякий случай, а он замёрз и выключился.
– Ну, пока ты ведёшь себя абсолютно здраво и логично.
– Правда? – Ольга спросила с надеждой.
– Батюшки, мы разучились распознавать сарказм.
– Ой, как плохо… Вот, держи. Прочитай, пожалуйста, беспристрастно и скажи, что думаешь.
Айзель взяла телефон и начала читать переписку с самого утра.
– В три часа ночи пишет, явно бухой.
– Да,
– Так, ты молодец, нейтральненько так получилось.
– Я старалась, да.
– Ай, вот она ошибка. «Это не твоё дело», как будто заставляешь ревновать.
– Да знаю я. Не удержалась.
– А что, правда кто-то был? А мне чё не сказала?
– В этой квартире не бывает живых существ кроме тебя и – вон, – Ольга указала на кактус.
– Я, поди, поживее буду?
Ольга сделала неопределённый жест ладонью.
– Сука. Слушай, а сколько ты уже не трахалась?
– Так, это к делу не относится.
– Давай говори.
– Отвали.
– Да что это за тайна от меня? Только не говори, что вообще не…
– Ну была пара историй… – Ольга замялась.
– И как давно.
– У меня есть вуманайзер, так что всё в порядке.
– Это же бездушная машина!
– Читай дальше, а.
– Так, хорошо. О, да мы флиртуем.
– Так ужасно всё?
– Не ужасно, могло бы и хуже быть… Ага, за девку подколола, молодец… – Айзель засмеялась, – Ха-ха-ха! Он блюёт, как же это смешно, я не могу. Ты ему напиши, что ему надо не к врачу, а к экзорцисту, это из него сущность его поганая выходит.
– Айз, – Ольга стала серьёзной, – а если правда он болен? Я в Гугл забила, там такие ужасы, может быть даже рак мозга!
– Серьёзно? Ну он заслужил.
– Типун тебе на язык.
– Какое ужасное выражение. – Айзель взяла свой телефон, забила в поисковик симптомы Виктора и стала читать. – О, смотри, цирроз печени. Ему подходит. Столько бухать, – Айзель отпила из своего бокала.
– Как-то я надеюсь, что попроще там.
– А ты не смотрела, от венерических заболеваний тошноты не бывает?
– Это, кстати, было бы эпично. Читай дальше.
– Да ты же, моя мать Тереза, пойдёшь с ним в больницу? Ты в себе?
– Слушай, мы не чужие люди. Он совершенно не переносит больницы. И в обморок падает.
– Пусть сиделку наймёт.
– Ну, он такой человек, ему нужна поддержка.
– Вот пусть его и поддерживает та малолетняя шалава. Они, кстати, ещё вместе?
– Да откуда мне знать, я же не буду её пасти.
– Ща всё выясним. Так, как там её звали, а, вот, нашла. Смотри-ка, все фотки с ним удалила.
– Дай посмотреть. – Ольга вглядывалась в лицо девушки, из-за которой разрушилась её семья. Ей было неприятно. Хотя сама девочка казалась симпатичной, ей она виделась исключительно некрасивой. И Ольга прекрасно всё понимала: в ней говорила обида. Спустя четыре года она так до конца и не смогла оправиться. Внешне – да. Это не мешало ей работать, заниматься наукой, общаться с друзьями. Но сделало её более закрытой, ранимой и чувствительной.
– Жаба страшная.
– Если мой бывший-мудак-муж с ней спал, это не значит, что она страшная жаба.