Сказки для взрослых (сборник)

Идущий Сережа

Люди уже и стены отстроили в этом магазине. Но не были они почему-то счастливы: болели, мучились, страдали и умирали. Винили всех и всё, кто и что вокруг. С далёких времён у них прижилось: «Мой дом – моя крепость». И почти все оградились своими стенами друг от друга. Когда они встречались между собой, решая что-либо, их стены ударялись друг о друга, искры летели, палки, щепки. Но они ещё сильнее держали оборону. И так постоянно у них шли войны: за право голоса, за деньги, за благополучие – стенка на стенку. Но было в магазине одно место, к которому люди не приближались, они его просто не замечали. Это была огромная дверь. Вообще-то раньше двери-то и не было, а было чистое пространство. И, как когда-то в легенде говорилось, очень давно оттуда от пришёл солнечный человек, чтобы рассказать людям о Солнце, о тепле, о голубом небе, о счастье и о том, что нет в мире стен, нет крыш, нет искусственного света – всего этого просто нет. А есть люди, в которых есть Солнце, и люди имеют от рождения любовь и сострадание, честь и совесть, радость и счастье, и самое главное – Свободу. Совсем они худо-бедно соглашались, но вот

свобода – это уже слишком. А так как он, человек Солнца, не имел стен, его просто задавили. Но были те, кто принял Его учение, Его наставление, Его слова, поверил в Него и им провозглашённую Свободу. Немногие, но некоторые ещё остались. Те же, которые не смогли быть свободными, заменили свободу на необходимость быть зависимыми. Поставили человека, который рассказывал о том, что необходимо быть зависимыми для того, чтобы быть свободными. Зависимыми от чего? И придумали культ солнца, и назвали это – религия. Конечно, ничего плохого в этом не было. Всё же люди стремились к солнцу, хоть и не к свободе. А на том месте, где когда-то было пространство чистого света, поставили двери – огромные, мозаичные, где каждая стекляшка другого цвета отражала, преломляла солнечный свет. И появились течения разных оттенков и направлений, поклонявшиеся каждое своему цвету. Но центр они всё же не смогли закрыть дверью – его люди просто не видели. Вот оттуда и бил истинный свет Солнца. И те немногие, кто были созвучны ему, открыты, любили и давали – чувствовали свет этого светила. Они знали, они мысленно объединились с ним и друг с другом. Они поняли, что только изменив себя можно помочь другим, если они этого захотят и поймут, что это им необходимо. И что они – люди Солнца, что они могут, покинув стены, уйти под Солнце, чтобы стать Свободными.

Король умер. Да здравствует…

Липкое, грязное, скучное, вязкое, неприятное, смрадное, вонючее и жёсткое. Туман стелиться, разливается вокруг, всюду, выползая, как змея из логова дальнего предела, из чёрных гор отвалов мусора и всякого хлама жизнедеятельности человека. Воды – тяжёлые, сизо-зелёно-чёрного цвета с радужными разводами цветовой гаммы нефтепродуктов. Что там могло жить? Ничего. Всё умерло. Всё было пропитано, промаслено скользкой, вонючей жижей. Мерзость и запустенье царит вокруг. Небо – в облаках смога рыжего цвета с серо-грязным отливом. Сквозь него изредка пробивалось синими пятнами серо-жёлтое солнце. Дождь, который ещё выпадал – что было живое, умирало, сворачивалось, трескалось и опадало от кислоты, соединяющейся в воздухе с парящей водой осадков. Всё было мертво. Ужас, страх и холод властвовали здесь, везде и всюду. Это была смерть, это было вырождение, это был прогресс. Пришёл конец существованию человека, пришёл конец этому миру, миру эволюции технологий вдали от эволюции души. Они сами себя разорили, отравили, убили. Думали: «Мы – главные. Мы. Ну и что, что не стало того вида или другого? Ну и что, что вода стала грязной, воздух – смрадный? Ну и что, что недра исчерпываются и опустошаются, земля загрязняется, леса вырубаются? Ну и что, что люди меньше ходят и думают, меньше мечтают и любят, меньше встречаются и дружат? Ну и что, что это всё было, когда то? Ну и что?» Почему так стало? Кто виноват? Уже никто не искал и не задавал этих вопросов. Сидели, ни о чём не беспокоились. Дышали посредством кислородных подушек. Пили воду, очищенную через мощные фильтры. Обогревались гравикальными лампами. Очищали кровь посредством аппаратов и фильтров, делая её стерильной и чистой от паразитов и бактерий. Употребляли таблетки, чтобы произошли привыкание и полная взаимозаменяемость комплектов частей их тел, которые выращивались в инкубаторах уже не людьми, а их прототипами, уже почти что похожими на них самих. Скучно, грустно, жутко, страшно.

Мир после большой и жестокой техногенно-информационной войны – наступил долгожданный мир. Выжили сильнейшие, более технократичные, большего масштаба, с жёстко иерархичной системой управления. Они были вместе, потому что они уже не могли быть отдельно. Они зависели друг от друга. Естественное появление детей прекратилось. Инкубаторы подгонялись под стандарты и вид рас – то, о чём мечтали давно и многие. Расы, как одна целая, сплошная масса питомцев – Эво. Они были уже типом машин, другие машины давали им разное и необходимое. Для чего такая жизнь? Другой они уже не знали. У них была информация о том, как сделать лучше информацию о них и для них. Этим они жили, в этом была задача их жизни. Объединённые в огромные конгламераты: всё каждому, всё для всех. Это было то, к чему они стремились давно и упорно – жить долго, вечно. Они не чувствовали. А когда умирали – знали ли, что такое смерть? Тогда, когда происходил сбой в электроснабжении и глюки в миркьюперных системах – люди вымирали. Уже никто и ничто не могли это остановить. Кто мог – те ушли. Остальные были довольны. Вот жизнь без проблем, переживаний, стрессов и страхов, нужд и желаний. Чип, вживленный в мозг Эвочеловека, сделал его коммуникабельным, частью технологического процесса машин, он знал всё и обо всём и мог управлять всем этим. И им могли управлять эти другие, остальные. Кто они?

Страшная картина возможного будущего. Человечество престанет существовать. Земля обновится, очистится, будет развивать новые формы. Так было когда-то. Мы находим отпечатки прошлого сейчас. И так будет потом, в новое время.

Ты кто?

– Ты кто? – спросила капелька, спустившись с высоты на зеленый стебелёк.

Он не удивился и просто ответил:

– Я – колосок.

Капелька робко спросила:

– А что такое колосок?

Колосок подумал: «Да, совсем молодая капелька, давно это было. Вот такие же капельки спрашивали меня, я им отвечал, было

интересно. А сейчас», – он тяжело вздохнул. – «Сколько таких вот капелек сбегали по мне, не останавливаясь и не спрашивая, кто я и зачем здесь нахожусь. Интересно, знали ли они кто я или им было всё равно». – То ли колосок встрепенулся, то ли ветер подул сильнее – капелька едва не упала, но удержалась. Ей любопытно было узнать, что же такое колосок. – «Интересная капелька, смотрит своими ясными, чистыми глазёнками и ждёт. И в правду хороша. Пожалуй, и остальные капельки были очень любопытными. Только многие молчали, как делают все, думая, что так и надо, так и должно быть, и нечего спрашивать». – Они проникали всюду, сливались и разлучались, кипели и твердели, принимали разные формы. Они были как живые, все одинаковые и все разные. Это тоже знал колосок. И он ответил:

– Я появился давно, очень давно из одного зёрнышка. Зёрна так похожи на вас, капелек, такие же одинаковые, но и такие же разные. Придёт время, я подниму 100 зёрен, и в этих 100 зёрнах останется память о том, первом зерне, от которого они произошли, и так происходит из века в век, – Он запнулся подумав, – Да, именно так, из года в год, умирая и воскресая, мы приобретаем знание, мудрость и силу. – Но были и те, кто не приносили плодов. Они были пусты. И ему было жалко их. Он закончил: – Каждое зерно должно принести свои плоды.

Капелька округлилась, зашевелилась и взволновано спросила:

– А что такое плоды?

Колосок улыбнулся:

– Вот несмышлёныш! Когда вы с Неба спускались, что Оно вам говорило?

Капелька была чистая-пречистая, настоящая капелька, поэтому она ещё помнила наставление Неба. Она помнила, что их, капелек, было много, и все слышали, но многие, пока долетели, уже забыли, что говорило Небо: «Вы – жизнь, – сказало Небо, – Жизнь в вас и вокруг вас. Не отстраняйтесь от неё. Уберётся одно, уйдёт и другое. Всё течёт, всё изменяется. Вы полны и сильны, вы мягки и лёгки, вы прочнее камня, когда упорны и устремлены, вы чисты и прозрачны, вы часть целого, но вы есть и само целое. Вы сольётесь в один поток, можете стать одной рекой, но где бы вы не находились – внизу, в середине, в глубине или наверху – вы должны оставаться всё теми же капельками. Помните об этом».

Колосок слушал и улыбался: «Да, пройти земную жизнь не слившись ни с чем, оставаться чистыми и прозрачными, и при этом приобрести, а не потерять. Любить и творить, приносить и отдавать, и оставаться капелькой, а не зловонной жидкостью. И когда настанет время, легко испариться. Это надо заслужить, этому надо научиться. Разумная капелька, мудрая капелька».

И колосок сказал:

– Плоды – это когда ты с неба упадёшь дождём, и всё расцветёт, прилетят пчёлы, и будет мёд. Это когда уставший путник напьётся холодной воды из колодца в степи и поблагодарит Небо и руки тех людей, которые сделали этот колодец. И вообще, – подытожил он, – плоды – это когда из содружества двоих в гармонии и любви, в полноте и чистоте рождается и произрастает то новое, что восхищает глаз, питает душу, радует сердце. Когда разум спокоен, он знает-ты поднялся ещё на одну ступень. Ты стал соавтором и помощником Неба.

Капелька поняла всё. И они слились в едином порыве, чтобы создать плоды и устремиться к Небу. И Небо ждало их, потому что Оно любило их.

Вот такую историю я услышал на рассвете ранним июньским утром.

Разговор

Пришёл я как-то к другу своему. У него очень большая библиотека, книги читать я люблю. Библиотека же была во всю длину его комнаты, от пола до потолка. Как-то спросил я его: хоть сколько книг у него он знает? Пожав плечами друг ответил: «Батя собирал. Я уже не читаю. У меня альтернативный вид – электронная книга!» – проговорил он с пафосом, то ли в шутку, то ли в серьёз, показав её мне. – Недавно купил».

Большая, в виде блокнота, семидюймовая книга. Повертел его туда-сюда: «Ну, показывай, что за зверь такой и как его едят!» – отшутился я.

На светлом фоне чёрные буквы. Знай себе перелистывай. Хочешь – вверх, хочешь – вбок. Но что-то он мне не понравился. Конечно, удобно: закачал и читай. Но книга… как-то привык я к ним: просто и удобно, вот так прийти, порыться, потрогать, взять в руки. Кстати, были у него образцы книгопечатания 19-го века, а может и того старше. Забавно их листать: твёрдая, плотная бумага, каждая иллюстрированная картинка перекладывалась тонкой папиросной бумагой – сейчас уже с лёгким оттенком бледно-желтого цвета – и хрустела она как стодолларовая купюра. Где такое можно найти, увидеть, потрогать? Есть ли такая электронная книга, с такими показателями и электронными данными? Они удобны, спору нет, но всё же проще пойти в библиотеку или в магазин, пообщаться, встретить кого-то, да и ходят туда достаточно интересные люди, к тому же, ещё и красивые. Я вспомнил своё последнее посещение библиотеки и свою новую знакомую. Книга – это всегда новая встреча, это всегда интересно. Но и весомо – есть, что нести, если две и больше. Мой разговор с самим собой прервал звонок, который стоял у друга на мобильном телефоне. От неожиданности я вздрогнул. Звонок у него был пренеприятный. Мы не раз ему об этом говорили, но он только посмеивался и отшучивался.

– Ах, чёрт, – поговорив это, он вскочил и стал быстро одеваться. – Совсем забыл. Я же обещал, – назвал имя нашего общего друга, – ему помочь. Если хочешь, пошли вместе.

– Да нет. Я здесь посижу, почитаю, подожду.

– Ну как хочешь. Я скоро буду.

– А книга-то где?

– А там где-то, смотри в правом верхнем углу, – и убежал.

Мы знакомы и дружим с детства, так что оставаться кому-либо одному – или ему у меня или мне у него – это было нормально, и ни у кого вопросов не вызывало. Его отец книги держал в порядке, каждая на своём месте, поэтому я быстро нашёл то, что хотел, положив на её место тетрадку. Дисциплина. Усевшись поудобней в кресло, я стал читать.