Сказки Долгой Земли (авторский сборник)
Шрифт:
Я вытащил револьвер, прикидывая, в кого стрелять.
– Подожди, – шепнул Дэнис. – Задействуем мою охрану.
– Разве ты можешь им приказывать?
– Я им выбора не оставлю. А ты позаботься о жертве.
И в следующий момент он шагнул на площадку, озаренную светом газовых фонарей.
– Прекратить!
Развлекавшиеся молодчики лениво удивились: надо же, кто-то протестует! Не полицейский и даже не магазинный охранник, а какой-то случайный парень или девушка (при ночном освещении не сразу разберешь, кому принадлежит это поразительно красивое бледное лицо,
Один что-то сказал и замахнулся на него пустой бутылкой, подписав тем самым смертный приговор и себе, и остальной банде. Это я видел краем глаза, поскольку бросился вперед, расталкивая тех, кто стоял на дороге, и упал на пострадавшего, прикрыв его своим телом – иначе была вероятность, что аласигу его тоже прирежут под горячую руку.
Пару раз меня пнули, а потом – свист стали, стук подошв по бетону, вопли ужаса и боли. Аласигу убивали молча. Кто-то пытался в них стрелять, но дело ограничилось бессильным щелканьем курков: все они владеют чарами, выводящими из строя огнестрельное оружие.
Несколько раз меня что-то несильно стукнуло по спине, как будто роняли картофелины. Осторожно повернув голову, я увидел на бетоне отрубленную человеческую кисть, рядом с ней валялся револьвер.
Все закончилось в считанные секунды. Приподнявшись, я посмотрел, в порядке ли Дэнис, потом перевел взгляд на потерпевшего: хорошенькое дело, если я его зашиб, рухнув сверху, как леопардовый рыщак с дерева на пробегающего мимо грыбеля!
Немолодой мужчина, аккуратно и консервативно одетый. Лицо разбито, но жив, и даже в сознании.
– Все в порядке, – я постарался его успокоить. – Мы доставим вас в больницу.
– Ты сделал плохо! – предводительница аласигу нежным контральто выговаривала Дэнису. – Больше так делать нельзя! Плохие люди могли тебя убить.
– Извините, наргиянси Иссингри, но его тоже могли убить, – Дэнис показал на прохожего, который с моей помощью сел (правое предплечье вывихнуто или сломано).
– Тебе нельзя умереть. Запрещено. Ты принадлежишь Наргиатаг.
– Я принадлежу самому себе, и буду поступать так, как считаю нужным.
Серая с серебряным маникюром рука сгребла Дэниса за куртку, словно хотела встряхнуть, но все же не встряхнула, пальцы разжались.
– Я все буду докладывать Наргиатаг, – предупредила Иссингри.
При свете вычурных фигурных фонарей я наконец-то рассмотрел ее как следует: рослая, широкие плечи, тонкая талия, глаза густо подведены синей краской, бархатистая шерсть на лбу и на скулах тоже выкрашена в синий цвет, в ушах бриллиантовые сережки – не кесейские, из столичного ювелирного магазина.
– Иссингри, – обратилась к ней на сескаде одна из аласигу, – мы можем съесть их сердца? Это ведь не запрещено…
– Можем! – глаза Иссингри вспыхнули. – Сладка случайная награда!
Я понял так, что это была цитата из какого-то кесейского стихотворения.
Демоноподобные существа, стремительные и алчные, бесшумно ступая в кожаных мокасинах по забрызганному кровью бетону, начали вскрывать своими клинками грудные клетки убитых людей. Хруст костей, влажное хлюпанье раздираемой
Закончив пиршество, аласигу снова растворились в окружающей нас темноте, тогда мы с Дэнисом привели пострадавшего в чувство и кое-как дотащили, поддерживая с двух сторон, до Марленского пассажа – он работает допоздна, там есть таксофоны и медпункт.
Наш случайный знакомый оказался человеком состоятельным, и его увезли в частную клинику. Его зовут Йозеф Гершевич. Пока ждали машину, он успел рассказать, что владеет на Кордее рыбоконсервным заводом, несколькими речными вокзалами и целой флотилией лодок, барж, прогулочных яхт и глиссеров. Зимой, когда реки скованы льдом, этот бизнес замирает, а с наступлением весны возрождается. Он вручил нам свою визитную карточку и приглашал в гости: если захотим, сможем бесплатно покататься.
Жаль мне тех дворников, которым пришлось убирать сегодня утром в закоулках за Марленским пассажем. Там после нас такое осталось…
Дэнис узнал от Мерсмона и рассказал мне, кто такой на самом деле Ушлеп. Ничего себе номер! Я ждал любого, самого дикого объяснения, только не этого…
Ушлеп вырос в полтора раза по сравнению с тем, каким он был, когда мы с Сандрой встретили его поздним вечером на улице Зрелости. Обитает он в прибрежной зоне и жрет что ни попадя. Людей обычно не трогает, только однажды напал на зверопоезд – вернее, не захотел уступить дорогу зверопоезду, и тот на полной скорости в него врезался. Один из погонщиков умер на месте, многие пассажиры получили травмы, и после того, как всех оттуда эвакуировали, покалеченный поезд пришлось добить. А Ушлеп уполз в Лес, полураздавленный, и уже через неделю снова был замечен на прибрежной свалке, живой и здоровый.
Да что там поезд – Дэнис сказал, сам Властитель пытался его прикончить, но не добился успеха. Ушлеп бессмертен.
Теперь я понимаю, почему Вир не хотела объяснить мне, в чем дело: это же скандал на высшем уровне!
Мы потерпели фиаско. Я долго ничего не писал в дневнике из соображений конспирации, а теперь уже все равно.
В руках у Темного Властителя находится ключ к решению множества проблем, но ему нужна безграничная власть над Долгой Землей, а для того чтобы решить проблемы, надо от власти отказаться. Личные преимущества для него дороже всего на свете. Впрочем, все остальные, ему подобные, тоже ничуть не лучше.
Началось все с драки на задворках Марленского пассажа, когда мы с Дэнисом спасли от своры бандитов Йозефа Гершевича. Тот понемногу поправляется, а мы втроем (куда же без Сандры!) регулярно ходим на его речной вокзал покататься на глиссере – и это, пожалуй, единственное светлое пятно в этой истории.
– Мне надавали по физиономии за то, что рисковал своей бесценной жизнью, – мрачно сообщил Дэнис, когда появился неделю спустя после происшествия около пассажа. – Но главное сейчас не это. Я такие вещи узнал… Только сначала проверь, ее здесь нет?