Сказки Франции
Шрифт:
Ивон приветливо раскланивался и приветствовал жестом эту толпу друзей, понемногу прокладывая себе сквозь них дорогу, как вдруг при самом выезде, у опущенного подъёмного моста, к нему подошла незнакомая дама, быть может, сестра новобрачного, блондинка с гордым и высокомерным видом, держа двумя пальцами красное яблочко.
— Прекрасный рыцарь, — сказала она со странной улыбкой, — вы не откажете даме в её первой просьбе. Попробуйте это яблоко, прошу вас. Если после такого долгого путешествия вы не чувствуете ни голода, ни жажды, то надеюсь, не забыли, по крайней мере, правила
На такой вызов Ивон не решился отвечать отказом. И он дурно сделал. Едва только попробовал он яблоко, как стал озираться кругом, точно спросонок.
— Зачем я сижу на этой лошади? — подумал он. — Что означает этот иноходец, которого я веду за собой? Разве моё место не на свадьбе сестры около моего отца? Зачем мне ехать из замка?
Он бросил поводья одному из оруженосцев, ловко соскочил на землю и предложил руку белокурой даме, которая тотчас же её приняла и в знак благосклонности дала ему на хранение свой букет.
К концу дня в замке Керверов прибавилась ещё чета обручённых. Ивон поклялся в верности незнакомке. Финетта была забыта.
5
Между тем Финетта, сидя на берегу моря, целый день ждала Ивона; но он не возвращался. Когда солнце скрылось в багровых волнах, Финетта, вздыхая, встала и одна отправилась в замок. Пройдя немного по дороге, окаймлённой цветущим дёрном, она увидела перед собой ветхую избушку, у порога которой беззубая старушонка готовилась доить корову. Финетта подошла к ней и, вежливо поклонившись, попросила приютить её на ночь.
Старуха оглядела незнакомку с ног до головы. В своих опушённых мехом сапожках, широкой тёмно-красной юбке, голубом, обшитом янтарём корсаже и диадеме Финетта была больше похожа на цыганку, чем на христианку. Старуха нахмурила брови и, грозя кулаком бедной покинутой девушке, закричала:
— Пошла прочь, колдунья! Тебе не место в этом честном доме.
— Добрая бабушка, — сказала Финетта, — дайте мне хоть уголок в хлеву.
— А! Тебе нужно уголок в хлеву? — со смехом сказала старуха, выставляя единственный торчавший, как клык, зуб. — Ты его получишь, если наложишь мне целый подойник золота.
— Согласна, — спокойно отвечала Финетта.
Она открыла, висевший на поясе кошелёк, достала золотой шарик и, бросив его в подойник, проговорила:
Сокровище моё, шарик золотой, Помоги мне, мой дорогой.И вдруг на дне подойника застучали червонцы и стали наполнять его, прыгая, как рыбы в сети, между тем как старуха, став на колени, с изумлением смотрела на это чудо.
Когда подойник наполнился, она вскочила, надела его на руку и, кланяясь Финетте, закричала:
— Сударыня, я оставляю вам всё: и дом, и корову, и всё остальное. Ура! Я ухожу в город и буду жить там барыней, ничего не делая. Ах, если бы мне было только шестьдесят лет!
И ковыляя со своим костылём, старуха без оглядки побежала к замку Керверов.
Финетта вошла в хижину. Это была отвратительная лачужка,
Финетта спокойно подошла к очагу, где дымилось несколько полусырых веток терновника, вынула из кошелька второй золотой шарик и, бросив его в огонь, проговорила:
Сокровище моё, шарик золотой, Помоги мне, мой дорогой.Тотчас же золото расплавилось, закипело и разлилось, как вода, по всей хижине; и вот вся избушка, стены, крыша, деревянное кресло, табурет, сундук, постель, рога у коровы, даже пауки на паутине — всё превратилось в золото. Хижина стала похожа на китайский домик. При свете луны он блестел сквозь чащу деревьев, как звёзды среди ночного мрака.
Подоив корову и выпив немного молока, утомлённая Финетта бросилась, не раздеваясь, в постель и заснула вся в слезах.
Старухи не умеют держать язык за зубами, по крайней мере в Бретани. Как только хозяйка избушки пришла в соседнюю с замком Керверов деревню, она тотчас же побежала к полевому сторожу. Он был важным лицом и много раз приводил в трепет старуху, когда она по ошибке пасла свою корову на поле соседа. Сторож выслушал её сообщение и, покачивая головой, заявил, что дело сильно пахнет колдовством, затем с таинственным видом принёс весы, взвесил золотые монеты и, найдя их доброкачественными, оставил у себя столько, сколько мог.
В заключение он посоветовал старухе никому не рассказывать об этом происшествии.
— Если судья или сенешал вмешаются это дело, — сказал он, — то в самом лучшем случае, бабушка, ты никогда больше не увидишь этих блестящих золотых вещиц. Правосудие беспристрастно. Без снисхождения и брезгливости оно берёт всё.
Старуха поблагодарила сторожа за совет и дала себе слово ему последовать. Поэтому вечером она рассказала всю историю только двум соседкам, самым лучшим приятельницам, и обе поклялись ей головой своих маленьких детей хранить тайну. Клятва была так торжественна и ненарушима, что на другой день к полудню в деревне не было ни одного мальчика, который не показывал бы пальцем на старуху. Даже собаки, казалось, своим лаем говорили: смотрите, смотрите, вот бабушка с червонцами!.
Далеко не каждый день приходится встречать молодых девушек, занимающихся наполнением подойников золотом. Будь даже такая особа немножко колдуньей, она всё же оказалась бы в доме сущим сокровищем. Эти мудрые соображения пришли в голову вечером перед отходом ко сну полевому сторожу, который был ещё не женат. Поэтому он встал до рассвета и пошёл дозором в ту сторону, где поселилась иностранка. При первых лучах солнца он издали заметил какое-то сияние в лесу и был сильно удивлён, когда вместо несчастной лачужки увидел золотой дом. Но восторг и изумление его ещё увеличились, когда, войдя в этот дворец, он увидел у окна прекрасную девушку с чёрными волосами, которая пряла с величием императрицы.