Сказки голубых ветров
Шрифт:
— Вижу, что собирает цветы, — с досадой произнес я. — Но как она попала на минное поле? Она же погибнет, пока мы здесь отдыхаем.
Я подбежал к командиру танкового батальона.
— Скоро прибудут саперы?
— Обещали, что через час будут, — ответил он.
— Целый час ждать, могли бы и поторопиться, — пробурчал я.
— Так расстояние не маленькое, — попытался оправдать саперов командир танкового батальона.
Я стоял у края минного поля и смотрел на девочку. Она спокойно нарвала букетик цветов, поднялась и
— Стой! — закричал я. — Ты погибнешь! Там же мины!
Девочка услышала мой крик, на мгновение остановилась, посмотрев в мою сторону, и пошла дальше.
И тогда я, не раздумывая, бросился бежать по минному полю к ней.
— Стой! — закричал комбат танкистов. — Остановись! Ты погибнешь!
— Я везучий! — только крикнул я в ответ.
Наверное, я действительно был везучий. Мне удалось живым и здоровым добежать до девчонки.
— Что ты здесь делаешь? Здесь же мины! — закричал я.
Девочка посмотрела на меня, прижала букетик к груди и ничего не сказала.
И тут до меня дошла простая истина, что нахожусь я на вражеской территории и девочка просто не понимает моего языка. К счастью, я знал язык своих противников.
— Как тебя зовут? — спросил я девочку.
— Альен, — опустив глаза, ответила она.
— Что ты здесь делаешь?
— Цветы собираю, — ответила девочка.
— Это я вижу, — сказал я. — Но зачем собирать цветы на минном поле?
— Они только здесь распустились, — тихо сказала девочка. — Нигде больше их нет.
— Зачем тебе цветы? — повторил я свой вопрос.
— На могилку к маме отнесу, — в глазах девочки выступили слезы. — Мама будет рада красивым цветам.
— У тебя мама умерла? — зачем-то задал я глупый вопрос.
— Она погибла, — ответила девочка. — Попала под бомбежку.
— А папа?
— У меня никого нет, — грустно ответила девочка.
— Кушать хочешь? — неожиданно спросил я.
— А у вас есть что-нибудь? — с надеждой спросила девчонка. — Я уже несколько дней не ела.
— Сейчас мы покушаем, — сказал я и взял девчонку на руки.
— А как же цветы к маме на могилку? — заволновалась она.
— Чуть позже, — ответил я. — Вначале покушаем, а потом отнесем цветы.
И я пошел в обратный путь. Теперь я уже не бежал. У меня на руках была драгоценная ноша, и теперь я долго высматривал, куда сделать следующий шаг.
Медленно, шаг за шагом, я приближался к своим товарищам, ждавшим меня у кромки минного поля.
И все же мне не повезло. Оставалось всего несколько шагов, как я почувствовал, что наступил на тщательно спрятанную мину. Раздался взрыв. Перед глазами сверкнула яркая молния, и затем я погрузился в полную темноту.
Очнулся
— Кажется, очнулся, — прошептала одна из них.
— Где девочка? — с трудом шевеля губами, спросил я.
— Раз говорит о девушках, значит, жить будет, — улыбнулась одна из женщин.
— Я спрашиваю не о девушках, а о маленькой девочке — Альен, — прошептал я.
Ответа мне не довелось услышать. Я вновь потерял сознание.
И вдруг боль исчезла. Мне стало легко и хорошо. Я вдруг увидел мир, залитый светом. Присмотревшись, я увидел, что иду по небу. Тело стало невесомым, и я легко шел по небу, позволяя себе раз за разом запрыгивать во влажные облака и купаться в них.
А внизу подо мной проплывала огромная земля, опаленная войной. Но даже на этой выгоревшей земле то тут, то там распускали первые листики березки, клочками пробивалась нежная зелень травы.
Идя по небу, я вдруг заметил, что прямо подо мной проплывает моя родная деревня. Я узнал знакомые очертания дворов и хат моего села. Повсюду на улицах веселились люди, до меня доносилось лишь одно слово, повторяемое ими: «Победа!»
И только несколько женщин, одетых в черные одеяния, стояли у околицы деревни и непрерывно вглядывались вдаль, туда, откуда должны были появиться с войны их отцы, мужья и дети. И не хотели верить женщины, что многие из их родных уже никогда не вернутся в наше село, что заплатили они своими жизнями за возможность людям произнести только одно слово — «Победа!»
Приглядевшись, я увидел, что впереди всех стоит моя Арлика. И так мне стало жалко ее, так захотелось быть рядом с ней, что слезно просил я Бога позволить мне еще немного пожить на этой грешной земле. Внял моей просьбе Господь и произнес только одно слово: «Живи».
И вновь меня пронзила сильная боль. Я открыл глаза. Надо мной стоял добродушного вида старичок в белом халате.
— Очнулся! — радостно произнес он. — А мы, грешным делом, уже и не чаяли, что очнешься. По всем признакам, ты умирал.
— Меня отпустили пожить еще немного, — прошептал я.
— Кто отпустил? — недоумевая, спросил старый доктор.
— Самый главный — тот, кто решает наши судьбы, — прошептал я.
— А ты везучий, — сказал доктор. — Выжил после такого взрыва! Только ногу пришлось до колена ампутировать. Но это ерунда, на протезе танцевать будешь. Главное, что остался жив, везучий!
— Фамилия у меня такая, — прошептал я и закрыл глаза.
С тех пор мои дела пошли на поправку. Правда, мне еще немало пришлось поваляться по госпиталям, прежде чем увидела меня Арлика, идущего домой по пыльной сельской дороге. Вот такая история, — закончил я.